Будь проклята Атлантида!

Оглавление

Бронт — сутулый, с глубоко спрятанными глазами и запавшим ртом, морщась от старой раны, подошел к Севзу. Бывшего атлантского военачальника раздражали споры, путаница, веселый гвалт, сопровождавшие все действия этой дикой армии.

— Молниеносный, — сказал он, развертывая карту, — путь к перевалу идет по этому берегу.

Севз прищурился. От улыбки лицо его становилось лукавым и жестким:

— А разве мы идем к перевалу?

— Куда же еще? К Анжиеру нет другой дороги.

— Ты так полагаешь, военачальник? А я знаю путь короче.

— Что же это за путь? — недоуменно спросил Бронт. Севз близко придвинулся к нему и, продолжая улыбаться, шепнул:

— Воды Стикса!

Сперва Бронт счел это неуместной богохульной шуткой. Мрачная подземная река, по которой вода неслась из Окруженного моря в океан, вызывала у людей ужас. Выражение «войти в Стикс» означало отправиться в мир теней.

Но Севз и не думал шутить. Давно он вынашивал смелый план и, уже отпуская Стропа, начал его выполнять. Верный вояка донесет, что Севз решил перевалами прорваться в землю яптов. Это отвлечет силы и внимание врагов, а он между тем кратчайшим путем выйдет к Анжиеру — основной крепости океанского побережья.

Выслушав Севза, Бронт не слишком ободрился. Да, сотни груженых плотов ежегодно проходил и Стикс. Но ни один гий, котт, даже атлант не смел хоть одним глазом глянуть на ужасы подземной реки. У ее истоков в крепости Керб жили харны, проводники плотов. Это племя, ведущее род от пса, покровителя Стикса, из поколения в поколение передавало навыки плавания по соленому потоку, до выхода его из-под земли у города Умизан. Перевозимых рабов привязывали к настилу вниз лицом, атланты завязывали себе глаза. Иначе они могли умереть или сойти с ума от ужаса…

А что сделают харны со слепым войском бунтарей, если даже удастся заставить их вести плоты? Впрочем, до этого надо было еще овладеть стражем Стикса, крепостью Керб.

Строп без отдыха ехал по берегу моря, торопясь в Керб. Через два дня он нагнал корабль Улунга, причаливший на ночевку в устье какой-то речки.

Воины поздравляли его с чудесным спасением, Палант крепко обнял приятеля.

Оказавшийся старшим по званию, Строп торопил Улунга. Скорее в Керб, предупредить о замыслах самозванца. Утром того дня, когда Севз еще только переправлялся через Гуад, корабль подошел к крепости.

Гавань Керба была почти пуста, корабли ушли на восток и сейчас, вероятно, стояли у мыса Цсиллы, ожидая, пока освободится ото льда пролив в восточную часть Окруженного моря. Через две луны они вернутся нагруженные рудой, кожами, рабами, если, конечно, начавшаяся на востоке смута не помешает этому.

Еще с корабля Строп крикнул воинам, что везет важные вести. Едва нос корабля ткнулся в песок, он прыгнул на берег, охнул от вспыхнувшей в голове боли и, прихрамывая, чуть ли не побежал к башне. Палант едва успевал за ним. По бревенчатому подъемному мосту они вошли в ворота, над которыми выбитый из камня скалился на входящих огромный трехглавый пес.

Наместник и Держащий меч ждали прибывших в зале главной башни, сидя на меховых подушках по сторонам каменного стола. Строп и Палант молча остановились, ожидая вопросов от старших по власти.

Наместник Керба был невысок ростом — даже для атланта. Но черты его, по атлантским канонам, были красивы и величественны. На плоском лице скулы выступали гораздо резче, чем нос, узкие, скошенные к вискам глаза смотрели холодно и непроницаемо.

— С чем вас прислал Аргол? — спросил он.

Строп рассказал о нападении Севза и дальнейших событиях. Наместник задал несколько коротких вопросов и подозвал Держащего меч. Тот развернул карту, начальники Керба стали совещаться, иногда советуясь со Стропом. Письмо Севза рассмешило их, конечно, они не верили ни единому слову самозванца. Но бахвальство мятежника не много добавляло к тому, что они узнали бы и от Улунга. Главным было то, что Севз появился в земле гиев, а оттуда было не так уж много дорог, по которым он мог пойти. Северный путь к Анжиеру шел через единственный перевал Ван. Южную дорогу в землю коттов и тропу Харнов над Стиксом стерег Керб.

— Усилим охрану перевала, — заключил наместник. — Пошли два отряда, — обернулся он к Державшему. — Первый засядет на подступах, второй на гребне. Когда Севз пройдет засаду, мы оседлаем проход с двух сторон и схватим за горло, как змею. А вы, принесшие весть, пройдете с войском до перевала, а оттуда отправитесь в Анжиер и дадите отчет о том, что было на Оленьей.

В середине дня войско повстанцев достигло заросшей соснами лощины. Проводник сказал, что совсем близко за холмом стоит Керб. Расположились на отдых. Было запрещено жечь костры и громко разговаривать.

Воины подкреплялись холодным мясом, вожди слушали Акеана. Атлантская одежда висела на нем клочьями, из сапог торчали пальцы.

— Керб стоит на северном берегу Стикса, — объяснял он. — Стены крепости составляют треугольник с воротами в каждом углу. Восточные ворота командуют приморской дорогой, северные — путем к перевалам в землю ибров, западные — верхней тропой через перешеек. По ней харны возвращаются после страшного плавания. Есть еще подземный ход, но в крепости он закрыт тяжелым щитом, который поднимают стражи в Главной башне. Стены высотой в три человека сложены из грубо обтесанных камней. Да, взобраться можно бы, но стражи собьют смельчаков стрелами. Ворота? Акеан с готовностью стал описывать их устройство. Проем в стене закрыт щитом из кедровых бревен. Его нижние углы выступающими концами вставлены в отверстия стены, а к верхним прикреплены ремни из кожи носорога. Когда надо открыть ворота, стражи в башне поворачивают деревянные круги с зубцами, и щит медленно опускается, образуя мост через ров.