Будь проклята Атлантида!

Оглавление

— Теперь я вижу, что ты не вещун, а болтун! — ответил Ор с торжеством. — Я ведь не проходил Испытания.

— Этого не может быть!

— А вот было! В день Испытания меня глодала болезнь, и все думали — я уйду в Нижнюю землю. А потом хворь отползла, но новый день Духа будет только осенью, когда олени жирные. Ну что, болтливый шакал: смотри, как Ор смеется над твоей хитростью!

Неудачливый колдун ускорил шаги, бурча по-атлантски:

— Негодный мальчишка! Ждал, пока я перескажу целый лист с ветки о гиях. Ишь подплясывает! — Палант не удержался от смеха. — Ну, раз я болтливый шакал, то ты рыжий гийский лис!

Очень странные эти оборотни: то грозят Матери рода, то терпят обиду от подростка.

— Возьми! — Ор протянул амулет.

— Оставь себе, раз ты победил, — ответил синий и добавил про себя: «Пусть он укроет тебя завтра от глаз Стропа».

Показался лагерь атлантов. Пять широкобоких, как нерестящиеся лососи, кораблей уткнулись носами в песок. Выше стояли большие шатры, растянутые ремнями, вокруг бродили воины, горели костры, рычали проголодавшиеся медведи.

Копьеносец взял у Ора ремень и толкнул в плечо, показывая, что гий может уйти. Ор пожалел оленей, которых забьют без уважительных слов, которые говорят в этих случаях гии. Сделав несколько шагов назад, он соскользнул с тропы и пополз между кочками к стоянке оборотней. Лежа за мохнатой сосной, он с любопытством мальчика и терпением охотника следил за чужой жизнью лагеря.

— А знаешь, — сказал Строп Паланту, — почему Акеана не посылают на стоянки дикарей? Я слышал, как он говорил Арголу, что его просто рвет от вони в их норах! Как же — отпрыск титана!..

Они сидели в шатре на ременных табуретах возле натянутого на шестах кожаного стола и ждали кормчего. Стоявшие снаружи воины откинули полог, пропустив Аргола и Акеана, Строп и Палант поднялись, приветствуя начальника.

Аргол был грузен, но двигался легко, не тяготясь запасом жира. На его плече сидела верткая птица с блестящими черными перьями. Когда Аргол вошел в шатер, она взлетела под потолок, схватила на лету несколько комаров и, возвратившись на плечо, задремала.

Акеан, глава второго челна (сотни воинов) в ладье Аргола, был моложе остальных. В отличие от кормчего он не силился изображать важность. Брезгливая величавость высокорожденного выпирала у него изнутри. Стропа он приветствовал с полускрытой небрежностью, а Паланта словно и вовсе не заметил.

По знаку кормчего все сели вокруг стола. Палант достал из сумки рисунок местности.

— Покорились ли дикие? — спросил Аргол.

— Их Мать просит отсрочки до завтра, — доложил Строп. — Палант советует согласиться.

— Чего ради потакать этому сброду! Мы и так запаздываем из-за южных ветров.

— Если не дать им совершить колдовство, они все полягут, но не тронутся с места, — сказал Палант.

— Ладно! — хлопнул по столу Аргол. — Пусть дикие спляшут и повоют напоследок. Но надо их запереть, чтоб не удрали. — Он принялся водить пальцем по карте. — Уйти они могут либо на Холод, тропой, которая здесь названа Мамонтовой, либо вдоль моря…

— У них есть третий путь, — вмешался Палант, — смотри, кормчий, вот тут тонкий след перед водопадом сворачивает в проход между скалами.

— Ага, — оживился Строп, — теперь понятна хитрость старухи. Она знала, что мы встанем на тропы, и задумала увести род этим тайным ходом! Что ж, кормчий, можно поставить силок, в который эти птички сами сунут головы.

— И мы возьмем вместо двух десятков всех, кого удастся схватить живыми! — потер широкие ладони Аргол. — Сделаем так: я с полусотней мечей иду по Мамонтовой тропе. Строп поднимает копьеносцев на холм над стойбищем, отрезав путь к морю. А лучники Акеана и все звери — позже, когда дикие займутся плясками, пройдут к входу в тайную щель и станут в засаде. Что, неплохая петля?

— Крепкая, — буркнул Строп, недовольный, что оамое выгодное место досталось Акеану.

— Ты великий воитель, Аргол, — воскликнул Акеан. — Так умело проскользнуть в замысел врага и обернуть его себе на пользу!

— Э-э, такую стаю взять нетрудно. Лучше бы мне доверили покончить с Севзом, чем собирать дань по грязным норам!

— Да, Севз — дичь покрупнее, — произнес Строп с уважением.

— А ведь ему не больше тридцати зим, — сказал Палант.

— Из Бореи уже прилетела птица с вестью, что бунтовщик обложен в берлоге среди болот, — сказал Акеан.

— Из Пеласгии тоже прилетали такие вести, — усмехнулся Строп, — а теперь там сидят за стенами и молят о помощи…

Ослепительно голубая луна стояла над морем. Ледяные вершины хребта четко рисовались на темном небе, утыканном большими, зазубренными звездами. Воины крались цепочкой по травяному склону холма, ежась от ледяного дыхания гор. Строп шел в середине, тихо беседуя с Палантом.

— В этой дикой земле звезды горят как факелы. Почему в Срединной никогда не увидишь таких?

— Там, с вершины Эрджаха, ты увидел бы такие же. Ведь Окруженное море лежит высоко над океаном, здесь корабли плавают вровень с макушками атлантских гор. Вспомни подъем от Анжиера к Умизану.

Строп покачал головой.

— Это что! — усмехнулся Палант. — Когда-то вода была еще выше.

— Значит, Стикс был еще ужасней, чем теперь?

— Нет, Строп, Стикса вовсе не было. Мой учитель Ферус узнал, что в давние времени океан стоял вровень с Окруженным морем и их соединял вместо Стикса широкий и тихий пролив.

— Уж эти знатоки! — Строп покрутил отягченной новыми сведениями головой. — С ними не задремлешь от скуки.