Чёрный помидор

Оглавление

— Причём здесь — инопланетяне? — недоверчиво нахмурился Писарев. — С какого они, собственно, бока? Бред полный и законченный.

— Хочешь, Серёжа, верь. Хочешь — не верь. Дело, безусловно, твоё…. Но, например, серьёзный и уважаемый уфолог Ермаков считает, что так называемая Золотая Баба является высокотехнологичным инопланетным роботом, оставленным на нашей Земле для выполнения какого-то особо важного и ответственного задания. Причём, речь может идти и о нескольких роботах, умеющих летать.

— А на чём базируется в своих оригинальных утверждениях…, э-э-э, сей авторитетный уфолог?

— Конечно же, на рассказах коренных жителей Республики Коми, Сибири и Алтая.

— И что же эти золотистые летающие роботы делают на нашей прекрасной планете?

— Не знаю, честно говоря, — засмущался Иван Павлович. — А, зайсан? Как вы считаете?

— Наблюдают, однако, — многозначительно улыбнулся Костька. — Работа у них такая.

— А вон та конкретная Золотая Баба, неподвижно зависшая над дальней восточной сопкой, она за кем наблюдает? Неужели, за нами?

— Чести много, однако…. Кто мы такие? Так, мелкие и слабые муравьишки, однако, бестолково ползущие по извилистой жизненной тропе…. За кем — наблюдает? «За кем» — не знаю, однако. Но знаю — «за чем»…. То есть, за одним, однако, заветным местом. Заветным и тайным, однако.

— Что это за заветное место такое? — подчёркнуто-ласковым голосом спросила Анна Петровна. — А, Степан?

— Кха-кха, однако.

— Нет-нет, я всё понимаю, мол, «тайное». Но, всё же. Расскажите, пожалуйста…. А посмотреть на него можно? Ну, раз Золотая Баба, находящаяся сейчас в нашей прямой видимости, за ним наблюдает, значит, это местечко — где-то рядом?

— Рядом, однако, — немного помолчав, подтвердил шаман. — Вон за той горбатой сопкой, — указал рукой. — Восемь километров до перевала, однако, между горбами. Ещё три с половиной — до лагеря Николая Рериха.

— Как это — до лагеря Рериха? — засомневался Писарев.

— Так это, однако. Скоро сами всё увидите. Собираемся, однако…

Мокрый и скользкий перевал — между двумя крутыми горбами — остался позади. Тропа пошла резко вниз. Путешественникам даже, ради пущей осторожности, пришлось спешиться. Вскоре под копытами лошадей громко и противно зачавкало.

— Как же можно — без болота? — принялся ворчать Писарев. — Без топкого болота, оно никак нельзя. Чтобы жизнь путникам спелой малиной не казалась…

Ещё через сорок пять минут хвойный болотистый лесок дружно расступился в стороны.

— Ни фига же себе! — восхитилась впечатлительная Айлу. — Упасть и не встать! В том глубинном смысле, что очень необычно и красиво…

Открывшаяся их взорам картинка, и правда, была весьма необычной и достойной во всех отношениях: на пышных зелёных мхах, слегка разбавленных светлыми цветочками белоуса (это трава такая, растущая на болотах вдоль старинных троп), лежали толстые, абсолютно-белые стволы деревьев, размещённые по гигантским окружностям и направленные — своими вывороченными корневищами — в сторону единого, невидимого невооружённым глазом центра.

Отряд остановился.

— Много-много лет тому назад здесь что-то упало с неба, однако, — пояснил Костька. — Что упало? Не знаю, путники. И никто, однако, точно не знает. Может, большой метеорит. Или же маленький астероид, однако. Или летающий корабль этих…, м-м-м…

— Инопланетных пришельцев?

— Ага, их самых, однако. Ладно, пошли, посмотрим…. Палыч, однако, присмотри за лошадками. Ты же был уже в лагере?

— Присмотрю, — покладисто согласился Лазаренко. — И бывал уже здесь, конечно. Один раз с Саней Бушковым. Второй — с моими ребятами из «Аномальщиков»…

Они, усердно лавируя между корневищами и стволами упавших деревьев, медленно продвигались на северо-запад.

Неожиданно Костька, шедший первым, остановился и, опираясь на массивный чёрный посох, обеспокоенно склонился над землёй.

— Что обнаружили, зайсан? — ехидно поинтересовался Писарев. — Неужели, осколок упавшего метеорита? Или же обломок инопланетного летательного аппарата?

— Ни то и ни другое, однако, — неопределённо хмыкнул шаман. — Видишь, след босой человеческой ноги? Вернее, однако, огромной босой человеческой подошвы? А вон ещё, ещё…. Что скажешь, путник недоверчивый?

— Действительно, огромные следы…. И много их, словно бы здесь несколько весёлых йети беззаботно резвились, играя в салочки. Или же, например, в модный нынче пляжный волейбол…. А, зайсан? Йети?

— Мы их, путник, «авдошками» величаем, однако…. Ладно, резвились и резвились. Их, однако, дела. Следуем дальше…

«Следы йети, понимаешь», — мысленно хмыкнула Айлу. — «Или же это — очередные происки Мисти? Вырезал, допустим, из толстой осиновой доски некое подобие гигантской человеческой ступни, а теперь, ни мало не смущаясь, развлекается от Души. Ну, как весёлая буфетчица Маришка в знаменитом советском кинофильме — «Полосатый рейс». Затейник, одно слово…».

Старая длинная избушка неумело пряталась в густом неполовозрелом ельнике, метрах в десяти-двенадцати от приметной чёрной базальтовой скалы, чей внешний облик — неуловимо и ненавязчиво — напоминал о существовании в нашем бренном Мире загадочных и таинственных — «Всадников-без-головы».

Когда-то — очень-очень давно — это была солидная и крепкая изба-пятистенок, но Время, как известно, безжалостно и неумолимо. Всегда — неумолимо, безжалостно, сурово и неизменно. Всегда, везде и во всех Мирах…

Сейчас брёвна этого древнего покосившегося строения почернели, покрылись лохматыми разноцветными лишайниками и местами прогнили насквозь. На пологой крыше, поросшей пышным тёмно-зелёным мхом, насмешливо шумели на свежем ветру своими ветками-листиками несколько взрослых берёз и осин. Было видно, что бывшие хозяева строения неоднократно пытались дополнительно укрепить и утеплить избушку: местами бревенчатые стены были обмазаны толстым слоем серо-коричневой глины, местами — обложены дёрном. Окон не было вовсе. Покатая крыша, сработанная из узких древесных плах, нещадно перекосилась. На нижнем венце избы ещё можно было разобрать вырубленные некогда топором цифры и буквы: — «17.07.26. Рерих».