Экспериментальный полет

Оглавление

Да и что вообще может случиться с новеньким кораблем, который не просто тщательно, а до последнего винтика и проводка перепроверен перед стартом? Именно поэтому, если бы не Эдуард и четверо очкариков-ученых за спиной, Бойо уже давно бы закинул ноги на пульт и просто наслаждался видами с камер бокового обзора.

Первые полчаса из пяти, отведенных на выход корабля из атмосферы Земли, пролетели незаметно. Высота — всего два километра, но по мере разрежения воздуха скорость подъема будет увеличиваться.

— «Ассоциативный», входите в зону северо-восточного ветра.

— Принято, уточните коридоры для близлежащих бортов.

Это как в городе трамвай или в море военный корабль. Стартующая ракета всегда имеет преимущество перед мельтешащими вокруг воздушными судами. Ее может снести в сторону, но все остальные борта должны уступить ей дорогу в любом случае. Коридор подъема корректируется автоматически, все находящиеся поблизости летающие объекты уже оповещены и вот это пустое перемалывание слов, называемое «регламентом переговоров», ничего кроме саркастической усмешки у Бойо не вызывает. «Надо потому что надо».

Час полета и пять километров высоты. Скорость если не черепахи, то вполне соответствующая неторопливой походке пешехода. И пока еще интересно. Экраны транслируют удаляющуюся землю и кружащую рядом с кораблем пару вертолетов.

«Почетный эскорт», — улыбается Николай, но буквально через несколько минут винтокрылые машины уходят в сторону и вниз. Они достигли своего потолка и далее «Ассоциативный» будет двигаться уже без них.

Высота одиннадцать тысяч метров, скорость подъема семь километров в час, время со старта — два часа. За спиной у пилотов раздается выразительное всхрапывание. Сидящий на месте второго пилота Вовка прыскает, подавляя невольный смешок.

— Эй, ты чего? — Парнишкин тормошит сидящего рядом Сандро.

— Что, что случилось? — не понимающе откликается тот быстро открывая глаза.

— Ты заснул.

— Я?! Не… Задумался просто.

— Тогда думай тише.

— Ага, согласен, — историк переводит кресло в горизонтальное положение и, ослабив привязные ремни, поворачивается набок, в сторону от Парнишкина. — Так думать удобнее, — поясняет он и вновь закрывает глаза.

Три часа полета, высота двадцать тысяч метров. Земля на экранах заметно округлилась, но это почти и все. В рубке управления уже царит надоедливая скука. Теперь уже не ощущаются ни скорость, ни высота подъема. Корабль будто застыл в воздухе. И вместе с тем до «очкариков» начинает доходить, что их самым бессовестным образом обманули, заставив безвылазно просиживать весь процесс старта наглухо пристегнутыми к креслам. Первым не выдерживает, конечно же, лейб-медик.

— Ребята, может мы не будем мешать вам? Пойдем пока, погуляем по отсекам…

— Сиди.

— Да сколько же можно?

— Сколько нужно. Бери пример с Сандро.

— Я? — отзывается, не открывая глаз, историк. — Я не сплю.

— Конечно, не спит он. Проблему решает. Допустим, триста лет Русь под игом татаро-монголов была? Была. Триста лет дань в орду возила? Возила. А где теперь все эти горы уникальных произведений искусства? Ведь музеи Монголии должны буквально ломиться от обилия российских артефактов. Так, Сандро?

— Так. А еще почему татаро-монголы не стали облагать данью российские монастыри. Что за симпатия такая к чуждой им вере? — Сандро еще немного ослабил ремни и теперь уже довольно вольготно разлегся в кресле, ставшим для него удобной кроватью.

— Вот видите, у него есть дело. А я, может быть, в туалет хочу.

— Не строй из себя оригинала. Сказано сидеть — вот и сиди, — капитан корабля бросил хмурый взгляд на строптивого «очкарика» и тут же повернулся к своему пульту. По его лицу скользнула блуждающая улыбка. Ну и что, что капитан? Такой же, как и все. И ему, как и всем, скучно, а этот разговор хоть какое-то развлечение. — К звездам собирался? Должен был заранее нужду справить.

— Что ж мне теперь, под себя, что ли? Командор, так нечестно. И ваш отказ — это просто издевательство, — тут тон Парнишкина сменился на умоляющий. — Ребята, мне ведь и правда надо…

— Может, не врет? — вступился за тезку Николай. — Пусть сбегает, а то уделает здесь все, как потом работать будем?

— И действительно, капитан, пусть сбегает, от нас не убудет, — подал и свой голос в поддержку навигатор Сергей.

— Ладно, иди, но чтоб через пять минут вернулся.

— Вот спасибочки, — Парнишкин одним движением расстегнул ремни и выпрыгнул из кресла. — Я мигом, — эти последние слова он произнес уже из коридора.

— Эх, молодежь! — закряхтел Айсберг. — Торопыга. Одни шатания на уме. А сидеть и с умным видом ничего не делать тут опыт, опыт и еще раз опыт нужен.

К тому времени корабль уже разменял сороковую тысячу метров, до окончания фазы подъема оставалось часа полтора…

Минут через пятнадцать в центральный пульт управления вернулся сияющий от счастья Парнишкин. С огромным бутербродом в одной руке и небольшой бутылочкой газировки в другой.

— Та-ак, — критически оценил ситуацию Альберт. — Похоже, все только для себя любимого.

— Да вы скажите, я еще сбегаю, мне не жалко.

— Раньше надо было думать, раньше. Сандро, хоть ты бы его этому научил.

— Пример не в тему, — Парнишкин расплылся в улыбке. — Историки завсегда только задним числом и размышляют.

Наконец вместе со слабым звуковым сигналом на центральном табло появился запрос на выполнение разворота. Корабль достиг расчетной высоты и теперь был готов лечь на основной курс.