Экспериментальный полет

Оглавление

— Это еще как?

— Точно не знаю. Но похоже, речь идет о детях. Лучшие получат возможность жениться и продолжить род. Но это уже я сам так думаю, а что там на самом деле — трудно сказать. Одно точно — мне этого очень и очень хотелось.

— Этого хочется всем, — подытожил Сандро. — А дальше? Что было в бараке?

— Ничего не было. Покормили, уложили спать. Кстати, салаты вполне съедобные, не то что пойло из банок. И силу восстанавливают, и жажду утоляют…

— Тебе кто-нибудь показывал, где ты будешь спать? И вообще, как ты разобрался там, внутри?

— Никто ничего не показывал и не говорил. Я просто все делал как все. Поел, пошел лег на свободную кровать, заснул, проснулся, опять поел, вышел к автобусу…

— К какому автобусу?

— Около которого вы меня взяли.

— А как к тебе относились местные?

— Никак. Единственное, что я почувствовал, что они вроде бы удивляются, что я умею так быстро обучаться и даже без помощи машины.

— Какой машины?

— Не знаю. Есть у них какая-то специальная машина для обучения. Но что это такое и откуда мне это известно… — лицо Парнишкина как бы досказало за него незаконченную им фразу: «Лучше не спрашивайте, понятия не имею».

— Так… Хорошо… А почему сопротивлялся, когда тебя сажали в вездеход?

— Очень хотелось в поле, возродиться. Ребята, это правда все… Ну отпустите.

— Подумаем…

На этом разговор был окончен, Хашвили знаком поманил всех выйти из палаты.

— Какие будут мысли? — обратился к Сандро Альберт, как только дверь за астронавтами закрылась.

— А вот это я как-то упустил из виду… — озадаченно пробормотал в ответ тот. — Ведь действительно, все аборигены, которых мы здесь видели, мужчины. Но ведь как-то они должны размножаться? Значит, где-то должны быть и женщины…

— Кто о чем, а вшивый о бане, — рассмеялся Айсберг. — Не женщины, а самки. Это ж австралопитеки, полуобезьяны.

— Я не о том. На глобусе Терра-два были затемненные места…

— Думаешь, местные дома терпимости?

— Или детские сады. Надо бы проверить. Эдик, что скажешь?

— Опасно, — капитан покосился на Бойо, но так как тот не стал вмешиваться, продолжил. — Очень похоже, что на нашу психику оказывается давление. И Парнишкин лишь наиболее яркое подтверждение этого. Надо улетать.

— Что-нибудь засечено?

— Пока нет. Но это не важно. Действия команды постепенно становятся неадекватными. Повторяю — надо улетать.

— И все-таки гипотеза Сандро нуждается в подтверждении. До ближайшей затемненной зоны около пятисот километров, три часа ходу на вездеходе, кто пойдет?

— Я предложил, я и рискну, — вызвался Хашвили.

— Кто бы думал иначе, ты ведь ради женщин-самок хоть на край света. Кто еще? Колька, надо тебе.

После того как они в полном составе вышли из палаты Парнишкина, Бойо не произнес ни слова. Было очень больно за друга. Не сказал он ничего и на этот раз. Просто кивнул.

Долго собираться не пришлось. Вездеход вновь выгрузили на стартовую площадку, Бойо с Хашвили заняли места в салоне, Николай перевел селектор в позицию «движение» и, резко набрав ход, повел транспорт в сторону развилки, где начиналась дорога к ближайшему затемненному месту.

Все очень просто. Пока пилот спал, Айсберг умудрился адаптировать местную карту-глобус для навигатора вездехода и теперь бронированному шестиколеснику даже не требовалось внешнее управление, он двигался в автоматическом режиме, только задай пункт назначения. Единственное что, так это резкие маневры на грани фола, которые могла позволить себе вычислительная машина и которые были недоступны для реакции обычного человека. Но это уже дело привычки и уверенности в безошибочности действий автомата.

Проскочив через поселок при космодроме, вездеход добрался до селения аборигенов, выполнил несколько резких поворотов на выездной развязке и вышел на прямую, связывающую жилой комплекс местных с ближайшим затемненным местом на карте. Набрал полный ход. Стрелка указателя скорости на экране плотно легла в район двухсот километров в час. Рядом появилась отметка об ожидаемом времени прибытия на конечную точку. Чуть более двух часов. И опять что-то не так.

— «Ассоциативный», прошу подтвердить нашу скорость, — Бойо постарался придать своему голосу как можно больше уверенности и спокойствия.

— Двести один. У вас какие-то проблемы?

— Так, ничего… Но по данным визуального контроля мы ползем со скоростью черепахи. Как у вас?

— Все нормально. Какие есть внешние проявления?

— Да если просто смотрю в триплекс, то по ощущениям наша скорость не превышает и шестидесяти, максимум семидесяти.

Бойо еще раз приложился к системе оптического наблюдения. Повернул ее вбок, на лесополосу. При той скорости, что была отмечена на навигаторе, расположенные рядом деревья уже давно бы слились в единую безликую массу, но на самом деле без труда просматривалось не только каждое растение, но и даже отдельные ветки на них. Скорость «шестьдесят» — громко сказано. Похоже, что она не превышала и тридцати.

— Сандро, глянь-ка, — обратился к Бойо к спутнику.

— Да-а… Так медленно я еще никогда не ездил, — после достаточно продолжительного изучения окрестностей оторвался от триплекса Хашвили. — И ты видишь тоже самое?

— В том-то и дело. Но «Ассоциативный» подтверждает скорость двести.

— Ребята, возвращайтесь, перестаньте рисковать, — ворвался в эфир голос Лорри.

— Да мы и не рискуем. Пока ничего существенного не происходит. Проверьте наше положение по радару.