Андреевский крест

Оглавление

А то так мы сами не догадались! Ахренеть, как сложно!

— Такое вот оружие, тоже долго хранилось в семье Вана, — как ни в чем не бывало продолжил толмачить алтаец. — Пока не испортилось окончательно. Но вы, как считает, уважаемый старейшина, все-таки сумели его сберечь.

— Да у нас этого добра навалом, — расплылся в улыбке мичман. — Так ему и скажи.

С этого момента наши переговоры пошли как по маслу.

— И все-таки, — потирая виски, стал допытываться Егор. — Так сказать, в целях наиболее полной информированности. Какую позицию по отношению к э-э-э… Железным Людям занимают наши… гм… новые соседи? В случае конфликта. Станут ли они нас поддерживать?

— Сейчас? — удивился я. Я кажется старался пересказать наши беседы практически слово в слово. Неужели трудно было понять в какой "позиции" оказались рыбаки? — Сейчас, конечно же нет. Ты пойми, братишка! Им сейчас что небитых подтаскивать, что битых оттаскивать, лишь бы битому не быть! И с купцами княжескими нельзя ссориться — больше-то никто не рискует в Петлю ходить торговать, и против силы Железных не попрешь. А игры с колдунами вообще неизвестно чем могут закончится.

— Кстати! А почему архипелаг Петли? Откуда такое название? — это Любка. И слава Богу, что у нее любопытство проснулось. Что-то она загрустила совсем, когда вернулся я один. Без ее мужа. У портала так вообще — побелела вся, и в руку Натахи моей так вцепилась, клещами хрен оторвешь. — Они как-то объяснили?

— Да там все просто, Любань. Течения там. Вдоль северного берега Ножа на северо-восток теплое течение прет. Китобои говорят — так давит, слабый гребец и не вытянет против него. А обратно, на юго-запад — это уже южнее Андреевского — там холодная река. И получаются наши острова вроде как в петле.

— Интересно! Очень интересно! — у Егорки даже глаза заблестели. Его хлебом не корми, дай какую-нибудь научную загадку по разгадывать.

— Андрюша, — твердо, поджав губы, сказала Ирка. — Ты сказал, что обещал туземцам помощь. В чем? И чего это нам будет стоить? И почему вы вообще полезли не в свои дела? Ну отдали бы того алкаша алтайского этим… халатам…

— Кхаланам.

— Кхаланам, халатам. Да какая разница? Мы-то тут причем? Жили как-то люди без нас сотни лет, и еще столько же проживут. А мы…

— Ирина! — как-то на мой взгляд слишком уж резко и грубо одернул жену средний.

— Ир, — куда мягче, чем, честно говоря, хотелось, принялся объяснять я. — Нам там жить. Пойми! Мы многое не знаем. Но то, что здесь, возможно уже скоро, наступит такой атас, что земля под ногами загорится — это абсолютно точно.

— Может, тот мир все-таки не совсем наш, — вяло, который уже раз, припомнила свои старые аргументы Егорова супруга.

— Я начал один эксперимент, — хитро улыбнувшись, вдруг признался ученый. — Упаковал кое что в цельнометаллический кофр… в алюминиевый, чтоб коррозия ему была не страшна. В общем, я съездил в окрестности Ордынского, нашел приметное место, и закопал там послание самим себе. Осталось только посетить тот холм с той стороны порога, чтоб убедиться в полной идентичности миров.

— Красавчик, — кивнул я. — Бутылку коньяка-то догадался в свой сундук сунуть? Прикинь напиток с пятисотлетней выдержкой!

— Да причем тут это, — вскинулся Егорка. — Я там разные материалы положил, чтоб выяснить влияние времени на способность… Блииин, Андрюха! Про коньяк — забыл!

— Так чем ты обещал помочь туземцам? — твердо стояла на своем Ирина.

— Продукты, медикаменты, посуда, орудия труда, — я пожал плечами. Слов не хватало, чтоб выразить всю глубину разочарования в мыслительных способностях своего высокоученого братца, а тут еще эта мегера доставала. — Все, что поможет деревне благополучно пережить сезон штормов.

— Что мы получим взамен?

— Ничего.

— Как это? Ничего?! Андрюш?

— За помощь — ничего, — подтвердил я, улыбаясь до ушей.

— Да ты… Ты представляешь в какие деньжищи это нам обойдется? — вспылила уставшая от вечного безденежья женщина. — Кормить три месяца сотню человек народа?! Пусть изобретают, чем с нами рассчитываться. А бесплатно жрать не получится. Хрен им, а не мои деньги! Понял?!

— Понял, — легко согласился я. Только улыбаться уже перестал. — Ты Ирочка чего блажишь, как потерпевшая? Ты меня, старого хулигана, будешь учить, как лохов разводить?

— Фу-у-у, — шумно выдохнула Егорова напасть. — Так и думала что ты что-то придумал. Что как-то с них деньги все равно вытянешь.

— Не деньги, — поправил я неуверенно заерзавшую под моим суровым взглядом Ирину. — Самое ценное для нас в том мире. Но не деньги.

— Золото? Камни? Жемчуг? — глаза банковского экономиста алчно вспыхнули.

— Люди! Самое ценное там — люди. Кто-то же должен будет там на полях работать, дома нам строить, рыбу нам на стол ловить. Вот за эту, как ты говоришь, жратву, мы людей у них и получим.

— Чего они, рабовладельцы что ли?

— А нам рабы и не к чему. Там добровольцы нужны. Такие людишки, чтоб впахивали, спины не разгибая, на нас, еще и Бога молили за наше здоровье.

— Это как?

— Да так. Ты вот только картинки видела. Фотографии. А я своими глазами их дома в деревеньке наблюдал. Ужас. У нас вагончики-бытовки на стройке куда лучше. А в сырой землянке овражной нам с Лехой и переночевать пришлось. Там-то в голову тема и пришла, как их подтолкнуть добровольно под нашу руку придти.

— Был вариант, чтоб не добровольно? — хмыкнула Любка. Не ведала она, что авторство другого варианта, с принуждением к сотрудничеству с помощью грубой силы и детища Михаила Тимофеевича Калашникова, как раз ее благоверному и принадлежало.