Негатор. Возвращение неправильного попаданца

Оглавление

– Чего тут осматривать. И так ясно.

– Очень хорошо, что вам ясно. А теперь откатить машину в ангар и самым тщательным образом запереть.

На этот раз Шахур не выдержал:

– Да ты что, командир, неужто опасаешься, что кто-то украдет самолет?

– Не опасаюсь, а совершенно уверен. Детвора попытается изыскать все способы, чтобы залезть в машину и потрогать… все, что трогать не надо. А потом направляйтесь в мою комнату, будет вам…

Улыбка была исполнена грозной беспощадности.

– …разбор полета.

Через семь минут в моей комнате собрались все заинтересованные лица.

– Начнем с вас, курсант. Будь первый подъем единственным – получили бы «весьма похвально». Но по выполнении первой части задания вы подумали, что все уже умеете…

Разумеется, ни звука о том, что эта ошибка стандартная.

– …и решили поднять машину побыстрее. Что получилось – все видели. Положительный результат все же имеется: вы не растерялись, отключили автомат выравнивания, убрали дифферент вручную и только потому дотянули до «сносно». Имейте в виду: вам еще повезло. Если бы в полетном задании значился подъем на двадцать ярдов… впрочем, это еще предстоит.

С летчиком покончено. Неявные угрозы пугают больше очевидных. Теперь надо песочить конструкторов и сборщиков.

– Хорот, ты подумал, что, раздав поручения подмастерьям, выполнил свою часть работы. Дополнительным обстоятельством была самоуспокоенность после пробных подъемов в пределах рамы без летчика. Надеюсь, теперь ясно, что проверке подлежит вся сборка. Когда говорю «вся», это значит «ВСЯ».

Влетело всем. Заключение было все же позитивным:

– А теперь, когда стало окончательно ясно, какие вы разгильдяи, давайте вместе подумаем: что нужно и можно сделать. Готхар?

От волнения у парня акцент и неточности грамматики стали еще более выраженными.

– Еще один пробный подъем с проверкой автомата нужен. Также опоры колес более прочные хорошо бы. Пружины к колесам также. При ошибке летчика мягче посадка станет…

И дискуссия понеслась.

Глава 27

Подумав, я решил, что второй курсант справится с идентичным полетным заданием даже без существенных переделок в самолете. Исправление автомата выравнивания конечно же не считалось.

Полет состоялся без большой помпы, хотя не без зрительской массы. На этот раз ее большинство составляли юные поклонники авиации, числом двадцать три. То ли у них взыграла сознательность (во что не очень-то верилось), то ли они получили накачку от старших, но даже заметного галдежа не было вплоть до второго приземления. Что до Арзаны, то она явилась даже без напоминания и с очевидностью рассчитывала остаться без работы.

Гюрин, отдать должное, выполнил задание без блеска, но предельно аккуратно. Подъем на высоту около метра, остановка, исправление небольшого дифферента, подъем на четыре метра с лишком, снова остановка, очень медленный и осторожный спуск. Потом включение автомата и то же самое. Мне показалось, что ручное выравнивание даже чуть медленнее.

Под одобрительные вопли летчик вылез из кабины и подошел ко мне:

– Курсант Гюрин полетное задание выполнил! Разрешите получить замечания?

Пришлось одобрить, хотя не без подковырки:

– Весьма похвально, курсант Гюрин. Однако…

Я нарочно говорил громко – с расчетом, что и зрители услышат.

– …обращаю внимание, что вы справились с полетным заданием лишь потому, что учли ошибки, сделанные курсантом Готхаром. Он проложил дорогу.

От признания заслуг оба расцвели улыбками. Я отпустил обоих в распоряжение конструкторов, но тут ко мне подкатил тот, кого я помнил еще по деревне Ржавая Горка: племянник Марики Сирил, младший брат Павира, шустрый, белобрысый (очень похож на старшого). Хотя мы с ним были знакомы уже больше года, переговоры он начал по всем правилам:

– Командир, можно два вопроса?

– Спрашивай.

– Я тоже хочу стать курсантом. Что для этого надо?

Пацаненок явно из понятливых. По крайней мере, ему ясно, что без курсантской стадии летчиком не стать.

– Для начала: уметь читать, писать и считать.

Шкодливая рожица несколько окислилась. Но ее владелец, видимо, отличался упорством.

– Я этому научусь.

Он даже не спросил, зачем эти умения нужны и где их можно обрести.

– Что еще ты хотел спросить?

– Почему не приделать крылья самолету? Они бы держали его в воздухе. Как… как орла.

Хорош вопросик. Парнишка подтвердил сообразительность. Что же с ним делать?

Бумага и карандаш у меня были с собой. Я набросал изометрические чертежи (почти рисунки) простейшего планера.

– Вот смотри… общая длина не более трех четвертей ярда. Размах крыльев – ну, сам сообразишь. Эти рейки из легкой древесины, также их можно изготовить из тонких камышин, если найдешь. Вот эти детали называются нервюры, их делать из самой тонкой древесины. Профиль крыла тут изображен. Оклеивать сверху бумагой – самой тонкой, какую только найдешь. А эта деталь регулирует центр тяжести. Сильно сдвинуть ее сюда – нос перетяжелишь, а в другую сторону – хвост. Все в сборе называется модель планера. Вот когда такую сделаешь, да пролетит она у тебя больше двадцати ярдов – приходи, поговорим. Но ты и сам увидишь, зачем крылья нужны, чем они хороши и чем плохи.

Вопреки прогнозам Сирил отнюдь не рванул домой с чертежом в руке. Он совершенно без спешки, самым солидным образом, даже преувеличенно аккуратно сложил лист бумаги, поклонился и пошел, а не побежал. По пути к нему присоединилась группка друзей, и прямо на ходу завязалось обсуждение.