Исцеление души

Оглавление

- Меня интересует, - напомнил он разговор, - стала ли ты более покладистей? Ну же, не бойся, и посмотри на меня. - Велел он.

Виктория нахмурилась и взглянула в лицо своего врага. Его взгляд сейчас был властным, а на губах играла строгая улыбка.

- Я не боюсь тебя! - Твердо сказала она, смотря на него немигающим взглядом. Она пыталась быть сильной, хоть в его железных объятиях это было сделать сложно.

- Тогда подчинись мне. Покорись своей судьбе. - Ответил он и тут же его губы прикоснулись к ее губам. Девушка замерла, однако все так смотрела на него, не моргнув и только сильнее сцепив губы.

Элестэй заметил это, отпрянул, и на его губах заиграла односторонняя улыбка.

- Я могу ведь взять тебя и без поцелуев, - Его дыхание опалило жаром щеку девушки и в ту же секунду его губы прикоснулись к ее шеи, опустились на плечо и дотронулись до открывающей вырезом части груди.

Виктория вздрогнула и попыталась отпрянуть, но его руки цепко держали его, а узкий подьюбник стеснял движения.

- Почему же ты перечишь мне? - В его тихом голосе можно было прочитать досаду и желание.

- А ты разве не знаешь? - Она хотела ответить дерзко, но голос ее предал, перейдя на хрип.

Он только улыбнулся, снова целуя ее в замкнутые губы. Он освободил одну руку и провел ею по плечу девушки, опуская рукав и дотрагиваясь до узлов шнуровки корсета.

Виктория знала, что сейчас произойдет и не делала попытки выбраться. Смысла нет. Он все равно возьмет то, что ему надо. Она просто покорилась ситуации, закрывшись самой в себе, стараясь не думать об предстоящем. Он всего лишь завладеет ее телом, он не сможет забрать ее сердце и никогда не заставит играть для него. Это не значит, что она будет его, подчинится ему. Нет. Никогда. Она ничего не почувствует. Она просто вспомнит одну песенку из детства и улетит в то далекое время...

Тем временем, Элестэй справился со шнуровкой, ловко орудуя пальцами за ее спиной. Он удивился ее покорности и, подумав, выпустил ее руки из хватки. Она даже не попыталась сопротивляться, когда он опустил корсет, заставляя платье опасть на пол. Девушка осталась в самом корсаже и нижнем белье. Он любовно провел по ее белой коже, опуская руку на грудь, запуская ее за корсаж. Ему казалось, что хоть это действие что-то пробудет в ней, хотя бы желание вырваться, но она все так же стояла, отвернув лицо, которое прикрывали черные пряди волос.

Его это взбесило, и он с силой ухватил ее за руки, встряхнул пару раз, так что девушка неприятно ударилась головой. Она сцепила зубы, но ничего не сказала и не вскрикнула.

- Безвольная кукла! - Рявкнул он. - Ты думаешь, твое безучастие остановит меня?

Виктория только равнодушно взглянула на него и вновь отвела взгляд.

Он вновь поцеловал ее, на этот раз быль вцепившись зубами, стараясь хоть как-то разомкнуть ее губы. Он перешел на ее лицо, укусив мочку уха, плечо. Оставляя на лице, шее красные, а иногда кровавые засосы. Наконец он не стерпел, со всей силы ударив ей пощечину.

- Убирайся!

Виктория, будто только сейчас проснувшись, удивленно посмотрела на него.

- Убралась отсюда, я сказал! - Повторил он, отодвигаясь от нее. Его взгляд был полон злости и ненависти.

Виктория поняла, ее не нужно было сто раз просить о таком. Быстро подняв платье, и кое-как натянув его, она выскочила за дверь, придерживаясь за лиф, чтобы оно не слетело.

Неужели ее пронесло? Она не верила в такое счастье, поспешив скрыться за своими дверьми, не обращая внимания на косивших в ее сторону глаз слуг и стражи, когда она бежала по коридору с примятой прической и расшнурованном платье.

И только скрывшись за дверью, она поняла, как сильно стучит сердце и то, как глупо было с ее стороны считать, что она сможет выдержать такое.

Глава 6

На следующее утро девушка заперлась в своей комнате, боясь выйти даже на балкон, ведь с него она могла увидеть случайно проходившего под ним Элестэй. Как бы не глупо это выглядело, но именно так и все было.

Виктория отказалась выйти на завтрак и обед, даже когда Лили сообщила ей, что император уехал по важным делам и вряд ли вернется раньше вечера. Виктория ела у себя и отказалась от компании служанки, хотя раньше была благодарна девушке за то, что хоть как-то скрашивает ее пребывание здесь.

Викторию всю трясло, а воображение рисовало неприятные картинки из прошлого, теперешнего и те, какие по ее мнению еще будут. А еще она соскучилась по семье, за теми, кого она больше никогда не увидит и переживала за младшего брата. Ведь он все время заседал за своими книгами и экспериментами, привык, что за ним ухаживают, и не задумывался о жизни, отдаваясь науке. Теперь, когда погибла семья, разрушен их город ему просто некуда пойти. Виктория надеялась, что он не пропадет и его способностям и уму найдется достойное применение, чтоб он не пал духом и поступил в академию, как хотел до нападения этих...

Девушка надеялась, что его мечта не исчезла...

Девушке было плохо, и эту боль нельзя было убрать, вырвать из груди, как проросший сорняк среди цветов. Нет, она засела глубоко и грызла ее изнутри, добираясь до самого сердца. Противная дурнота подкатывала к горлу, и она не могла от нее избавиться. Она была одна и никого не было рядом. Не было ее верной гитары, которую всегда была с ней, во всех ее странствиях. И не было ее любимой скрипки, которой она так дорожила и на которой она играла только, когда девушку переполняли эмоции. Неважно какие - хорошие, плохие, но только ее и только для себя. Вот такое себялюбие, когда никто не видит и не слышит. Даже под рукой не оказалось самодельной дудочки - ничего. А ей так нужно было кому-то выговориться, излить душу. Единственное, кому она это доверяла, были не люди, а музыка...