Человек в носках

Оглавление

Глава 3.

Осенняя стрижка овец.

Никто не торопился выполнять свои обязательства перед Китиным, оставалось ждать. Ждать катеров из Петербурга, ждать окончания строительства во Владивостоке, ждать пушку Барановского для катера, ждать торпеды. Ждать, ждать, ждать. Начало неприятностей положило распоряжение из Петербурга, Китину было предписано оплатить первые тридцать торпед, полученные им еще в начале сентября. Без этого поставки следующей партии запретили. Отпускная цена "самоходной мины" составила почти пять тысяч рублей. Призовые деньги за крейсеры китайцы пока не отдали, нашли несколько формальных причин потянуть время. Призовые за пароход и канонерку составили двадцать пять тысяч рублей, еще за сорок Николай продал подбитый "Сайкио". Десять тысяч было потрачено в Вейхайвей, в результате на руках Китина осталось всего пятьдесят пять тысяч рублей. Если бы пароход не отбуксировали в порт, то первая атака на японцев была бы убыточна. Израсходованные шесть торпед стоили тридцать тысяч, а призовой фонд составил на пять тысяч меньше!

Связавшись с отцом, Николай уладил этот неприятный денежный вопрос. Отец уже закончил свою спекуляцию на бирже, и свободных денег у него было достаточно. Но надежды на надежное сотрудничество с российскими властями у Николая рухнули. Организовать производство торпед во Владивостоке было сложно и долго, проще было заплатить. Главный недостаток торпед, невысокий процент попаданий, увеличивал расходы практически вдвое. Пропорционально возрастал и риск. Если бы при каждой атаке катера все четыре торпеды попадали в цель, то крейсер тонул, буквально, в считанные минуты. Имея такую уверенность, можно было бы атаковать пару судов одновременно, тратя по две торпеды на судно. Гидростат следовало усовершенствовать, это было очевидно для Китина. Гироскопический прибор Николай дополнил специальной турбинкой, приводимой во вращение сжатым воздухом, что гарантировало повышение точности стрельбы в несколько раз. Если бы у Китина было больше времени, хотя бы полгода, он успел бы модернизировать и энергетическую установку. Переход на подогревательные аппараты с системой впрыска воды позволил бы максимально обезопасить охоту на крейсеры, можно было бы атаковать с дистанции пять-шесть километров, находясь вне зоны действия корабельных пушек.

Матросы со шхуны и выздоравливающие солдаты проводили все время в городе, а Николаю там делать было нечего. Отца Насти перевели в другой гарнизон, и она уехала, не повидав Николая. Утренние наслаждение чашечкой кофе в кондитерской проходили в компании сестер Рыбиных. Старшая, в присущей ей властной манере, "клянчила" дагерротипы для своего салона мод, в котором работало уже целых две портнихи. Заодно она разоряла Николая, съедая самые дорогие кондитерские изыски. Фекла никак не могла простить ему "милой" шутки, когда ей пришлось оплатить один рубль и двадцать копеек из своих карманных денег. Лиза, ставшая моделью для новинок швейного бизнеса своей старшей сестры, исполняла роль ходячей рекламы. В городе, лишенном развлечений, дамы постоянно приходили поглазеть на таинственного американца. Николай больше не рисковал, распечатывал на принтере только "исторические" модели женской одежды конца века, благо материала у него было предостаточно, готовился он к первым поездкам очень серьезно.

* * *

Николай вышел из мастерской. Пустой лагерь, вдобавок к мерзкой осенней погоде, портил настроение, работать не хотелось. Вернувшись, он сложил свои инструменты, проверил ход работ у дюжины наемных рабочих, пообещал механику, что проверит всё лично сам, до самого последнего винтика, и уехал пить вино с поручиком Рыжевским. Они подружились настолько, что тот не обижался на анекдоты о поручике Ржевском, рассказываемые Николаем по пьяной лавочке.

* * *

- Ты, инженер, человек ученый. Даже слишком ...

- Почему слишком?

- Когда ты, Николай, нанимал на работу рабочих и мастеров, то перебирал-перебирал, все не те, все безрукие, "от сохи". Мест рабочих много, а набрал ты рабочих всего лишь десяток.

- Я из Америки лучшие станки заказал. Денег заплатил, страшно сказать сколько. Всю неделю своими руками разгружал, - немного приврал Николай, - а какой-то неумеха за час этот станок запорет.

- Научи.

- Я учу. Взял таких, которых можно научить.

- Не по-русски это, Николай! О деньгах твоя забота, а не о людях.

- Это ты про себя? Привезли с капитаном на пару, две японских винтовки системы Мурата. И объясняете солдатам, преимущества трехлинейки. Только у японцев на подходе винтовка Арисака. Этот "сын муравья", увы, обошел Мосина. Как это не прискорбно. Я уже не говорю про Маузер образца прошлого года.

- Зато трехлинейка проста и надежна.

- И стоит меньше ста рублей.

- Правильно.

- О деньгах моя забота. И твоя тоже. Ты думаешь, для чего я народ набираю? Станочный парк такой большой? Полсотни гироскопов для торпед я и сам сделаю. Самострелы для корейцев наладил выпускать. В горах тропки узкие, вправо-влево не всегда обойдешь. Самострел представляет собой простейший однозарядный пистолет, врытый в землю дулом вверх. Японский солдат сам в себя стреляет, наступив на ствол, кончик которого слегка торчит из земли и почти не виден. При выстреле пуля пробивает стопу или пятку японца. Ранение стопы требует длительного лечения, в ближайшие два-три месяца этот солдат уже не боец. Во-первых, солдат непригоден для войны. Во-вторых, его требуется вынести в тыл, что отвлекает с поля боя еще двух солдат. В-третьих, Япония несет большие расходы на лечение. В-четвертых, большое количество калек подрывает моральный дух Японии. Корея станет свободной еще до Рождества.