Искупление. Часть вторая (СИ)

Оглавление

— Ох, — вздохнула я.

Мужчина протянул мне руку, сжал пальчики и произнес:

— Я всегда буду защищать тебя. Ничего не бойся.

— У тебя есть пять дней не разочаровать меня, — деловито ответила я.

— Ой, кто сейчас договорится, — воскликнул Флэй.

Рассмеявшись, я потянулась к нему, и тут же губы обжег поцелуй. Как же я успела по нему соскучиться…

Глава 2

Таргар.

Камни играли, завлекали, слепили роскошью, лгали…

— Прочь!

Мужская ладонь смела драгоценности на пол. Ожерелья, перстни, серьги, браслеты, подвески разлетелись, гулко ударились об пол и застыли, продолжая оставаться такими же сверкающими и прекрасными в свете свечей. Найяр Грэим, герцог Таргарский, прошел к креслу, упал в него и сжал в ладони оплавленный медальон, висевший на его шее. Второй рукой прикрыл глаза.

— Где ты, сокровище мое, где? — наверное, уже в тысячный раз повторил он.

Ни камни, ни медальон, ни мужчина в ливрее слуги, застывший за спиной герцога, не дали ответа. Найяр убрал от лица руку и огляделся. Это были ее покои, только ее. Сюда она ушла за несколько дней до исчезновения. Все здесь осталось так же, как было при ней. Даже платья все еще заполняли гардеробную. Духи, душистое мыло, травы, которые сыпала ей в воду служанка. Все это было здесь и ждало свою хозяйку. И он ждал.

Вот уже две с небольшим недели Найяр жил в покоях своей любовницы и единственной возлюбленной, Сафиллины Тиган, пропавшей месяц назад. В ее смерть герцог упорно не желал верить. Тому были доказательства и прежде всего слова, неосторожно брошенные ее похитителем и предателем, которому его сиятельство доверял, таргом Фрэном Грэиром: "Одну забрал, вторую не отдам".

Именно воспоминания об этих словах внезапно успокоили его на берегу моря, где ему пытались подсунуть сгоревший труп какой-то бабы. Мысль, что это действительно была Сафи, Найяр упорно гнал от себя. Не хотел верить, не мог.

— Она живая, — твердил он, гоняя следопытов. — Ищите, — требовал герцог, и наемники врывались в каждый дом в рыбацкой деревушке, где он догнал беглецов.

Какой-то старик здорово отходил клюкой его воина, когда тот ворвался к нему в хлипкий домишко. Тот же дед без всякого страха рассказал безумствующему от горя герцогу о неком Эри, которого подобрал на берегу десять лет назад. И даже про Сафи сказал. Впрочем, вывернуться бы хрычу и не удалось, потому что его соседка, которая отдала Сафи корзинку с рыбой на глазах Найяра, трясясь и заикаясь, сразу указала на дом старика. Так же нашли брошенную лошадь и все, следы оборвались, словно проклятый вор растворился в воздухе. Хотя, какой воздух, когда море рядом.

Он ушел по морю. В этом не было никакого сомнения, взял лодку и ушел. Далеко на рыбацкой лодке не уйдешь, значит, выбрался на берег где-то неподалеку, но погоня ничего не дала. И сейчас по соседним государствам рыскали шпионы, отыскивая Грэира. Пометавшись, Найяр вернулся во дворец в столице и сразу ушел в покои своей возлюбленной, откуда не выходил всю первую неделю. Лежал на ее кровати, пытаясь отыскать ее запах на подушках, и все молил и молил богов о помощи.

Ничего не хотелось, не разговаривать, не смотреть на придворных, не слышать человеческие голоса. Только лекарь сумел прорваться к его сиятельству. Осмотрел, оставил настойку и сбежал, когда об стену, рядом с его головой, разбилась склянка с зельем. Найяр не желал успокаиваться, он хотел чувствовать свою боль. Мужчина казнил себя за то, что не смог удержать в руках Сафи, когда сумел, казалось, вернуть. Все его несдержанность и ненависть к отказам… Герцог зверел, когда слышал "нет" на свои желания. А она не просто говорила — нет, она желала ему смерти, ненавидела, презирала, брезговала и сопротивлялась.

— Несдержанный дурак! — рыкнул герцог, вскакивая с кресла.

Сначала нужно было увести, сохранить, потом выяснять отношения. Он же позволил своей натуре взять верх, потерял контроль, и предатель настиг его. Подло напал из-за спины, воспользовался слабостью его, Таргарского Дракона!

— У-у-у, — взвыл герцог, хватаясь за голову. — Грэир, тварь, ненавижу-у-у…

Его сиятельство достал из кармана смятый много раз листок бумаги. Всего несколько слов, всего несколько слов, которым он безоговорочно поверил: "Ты забрал жизнь моей женщины, я забираю жизнь твоей. Пламя укажет тебе путь к ней. Будь проклят, таргарский пес". Вот и все. Взвинченный, взбешенных Найяр метался, разыскивая свое сокровище, пока в сгустившейся темноте не увидел всполохи далекого пламени. И сорвался, помчался, боясь опоздать. Но опоздал!!!

— Сафи, — задохнулся Найяр. — Жива! — упрямо повторил он и снова упал в кресло, сжимая в руке ее медальон снятый с горелого трупа.

"Ты забрал жизнь моей женщины, я забираю жизнь твоей…" Лжец! Низкий, подлый лжец, потому что "Первую забрал, вторую не отдам". Но, бесы вас всех задери, чью жизнь он забрал? Чью?! Сколько их было за жизнь герцога? Сопротивлялась, потому сдохла, или наложила на себя руки после? Грэир не таргарец, значит, его женщину Найяр поимел не в Таргаре. На войне? С посольством? Сколько лет прошло? Больше трех, это точно, потому что последние три года герцог наслаждался своей женщиной, не считая герцогини, ее фрейлин, пары служанок и тех баб, что он брал во время погони за своей возлюбленной. Да, он никогда не был верным телом, но душа знала и желала только одну!

— Проклятье!

Герцог снова вскочил с кресла и стремительно вошел в опочивальню. Взгляд его остановился на кровати. Найяр прикрыл глаза и вспомнил, как приходил сюда глубокой ночью, замирал в дверях и смотрел, впитывая в себя покой, который шел от спокойного лица молодой женщины, так и не узнавшей, что у ее снов был свидетель. Подойдя к ложу, он лег на спину, вытягиваясь в полный рост. "Вторую не отдам".