Искупление. Часть вторая (СИ)

Оглавление

— Так ты предал Таргар из мести?

— Я не предал Таргар, я предал ублюдка, которому верой и правдой служил мой брат, — ответил арестованный.

— Стало быть, вину вы признаете, тарг Алвиз? — уточнил его сиятельство.

— Целиком и полностью, — ответил тот.

— Отлично. Снимите предателя и отправьте в камеру. Завтра его повесят на Главной площади, — произнес Найяр.

— Я дворянин, ты не можешь повесить меня, — смело возразил Алвиз.

— Нет, тар Алвиз, с сегодняшнего дня ваш род лишен дворянского звания, замков, владений и имущества. Все это отходит в казну Таргара. Ваше же семейство будет выслано за пределы столицы. Вы уничтожили свой род тар Алвиз.

— Ублюдок! — выкрикнул арестованный, осознав всю глубину наказания.

Герцог развернулся на каблуках и вернулся к бывшему таргу. Он некоторое время рассматривал его, затем склонился, приблизив свое лицо к лицу мужчины.

— Прежде чем идти на предательство, нужно осознавать, что за спиной стоят те, кого твое дерьмо зацепит, увести.

И, более не слушая проклятий, посылаемых ему в спину, его сиятельство покинул пыточную камеру. А потом объявились послы от Владыки. Герцог был на взводе в тот день. Он только выдворил наглецов из Аквинтина. Эти заявились не с требованиями, посольство явилось с самыми мирными намерениями и портретом своей принцессы, заявив:

— Теперь, когда дворец вашего сиятельства очищен от скверны, Аквинтин готов преподнести вам в дар самое ценное, что породила земля Аквинтина — принцессу Алфею Аквинтинскую. Целомудренное дитя излечит ваши душевные раны и отмолит все прегрешения у богов.

Найяр даже поперхнулся от такого заявления.

— Скверна, простите, это что? — поинтересовался он.

— Ваша любовница, ваше сиятельство, — с достоинством пояснил посол.

— А это порождение Аквинтина мне заменит ее? — багровея, уточнил герцог.

— Вы оскорбляете ее высочество, — обиделся посол.

— Неправда, всего лишь повторяю ваши слова, — возразил Найяр. — Так вот, Аквинтин очень любезен, но рассматривать подобные предложения до окончания траура я не намерен.

— Нам известно, что вы хотели уже через месяц после смерти вашей супруги вступить в брак с тем существом, что делило с вами опочивальню, не имея ни стыда, ни совести.

— А не обнаглел ли Аквинтин?! — заревел его сиятельство, поднимаясь с трона. — Уже второй раз вы являетесь в дом и хамите его хозяину! Что касается этого существа, — он кивнул на портрет, — у меня уже было одно молящееся порождение, второе я просто не вынесу. Или вы решили меня уморить?! Такое тонкое покушение на Таргарского правителя?

— Ваше сиятельство, — аквинтинский посол сбавил обороты, — вы неверно истолковали мои слова. Ведь и Владыка придерживается такого же мнения. А ее высочество, принцесса Алфея Аквинтинская, станет вам прекрасной супругой и утешением.

— Владыка тоже так считает? — ядовито спросил Найяр.

— Без его благословения мы не предприняли бы такой важный шаг! — воскликнул аквинтинец. — Его святейшество полностью поддерживает наше решение и считает, что принцесса Алфея сможет спасти вашу заблудшую душу.

— Подсовываете мне очередную марионетку? — зарычал герцог. — Убирайтесь отсюда немедленно! Я скорблю, все запомнили? Траур у меня!

Посольство Аквинтина сбегало впереди собственного визга, а Найяр бесновался, не находя даже слов, чтобы выразить свое возмущение наглостью "аквинтинских святош". Но не успел он толком успокоиться, как примчался секретарь с округлившимися глазами и сообщил:

— Посольство Владыки, ваше сиятельство!

— Чтоб у него несварение случилось! — в сердцах воскликнул герцог. — Чтобы в Главном Храме на него статуя одного из богов упала, а лучше всех сразу! Чтоб его Черный бог сношал на сковородке! Чтобы бесы его…

— О, боги, — выдохнул секретарь.

— Что?! — Найяр резко развернулся и уставился на секретаря.

— Вы совершенно правы, ваше сиятельство, — с надрывом воскликнул секретарь.

И тоже подбавил от себя проклятье его святейшеству, да такое ядреное, что герцог невольно огляделся и успокаивающе похлопал мужчину по плечу:

— Ладно-ладно, Владыка все же.

Секретарь выдохнул, поклонился и спешно ретировался, горячо прося в душе прощения у богов за свое пожелание их наместнику на земле. Герцог взглянул на портрет Сафи, увеличенный дворцовым художником и висевший теперь на стене, и тяжело вздохнул:

— Этот святейший хрен не освятил бы наш союз, теперь точно знаю. Ничего, когда верну тебя, устрою Адоху такую кару небесную, Владыка у меня с колен не поднимется… Хотя зачем такие сложности? Добрая порция яда и посадить своего Владыку на небесный престол. Точно, давно надо было так сделать. — Приблизился к портрету. — Пожелай мне удачи, сокровище мое, она мне понадобится.

Портрет промолчал, Найяр укоризненно покачал головой и покинул покои своей возлюбленной. Но уже за дверью опомнился:

— Матьен, венец и герцогскую мантию, — велел он и остался ждать, пока слуга принесет ему требуемое.

Застегнув края мантии толстой золотой цепью с подвеской — драконом, его сиятельство взглянул на слугу.

— Вы, чудо, как хороши, ваше сиятельство, — поклонился тот.

— Катись к бесам, — скривился герцог и направился в большой тронный зал.

Делегации из Адоха принимали только там и только торжественно. Вот и сейчас прислуга уже экстренно наводила лоск, раскатывала ковровые дорожки, а на балконе размещались музыканты, которые должны были сыграть гимн Таргара и Адоха, причем, гимн вотчины Владыки в первую очередь. И приветствие занимало времени в несколько раз больше, чем приветствие послам обычных государств. Встречать гостей из Адоха должен был Первосвященник Таргара, правитель имел право заговорить только после чтения молитв.