Цвет любви

Оглавление

— Нет, — подавленно отвечаю я. — Он просто подвез меня до дома.

«Но между нами что-то есть», — думаю я, поднимаясь вместе с Маркусом по лестнице. Джонатан Хантингтон, этот невероятно привлекательный мужчина, не может устоять передо мной. Лучше тебе перестать меня искушать. Так он сказал. Значит, я могу искушать его. Он размышлял над этим так же, как и я. И если бы не появился Маркус…

Что тогда, Грейс? Что случилось бы, если бы он действительно взял тебя с собой? К себе или в клуб? К сожалению, я понятия не имею и проклинаю свою неопытность.

— Заварить чай? — спрашивает Маркус, когда мы оказываемся наверху. Я уже хотела отказаться, однако, спохватившись, что это было бы невежливо, киваю.

— Да, с удовольствием. И мне нужно что-нибудь съесть. Я умираю от голода.

— Я только что готовил себе омлет. Хочешь, тебе тоже сделаю?

— С удовольствием, — отвечаю я, но останавливаюсь у двери в свою комнату, в то время как он направляется на кухню. — Я сейчас приду, хорошо?

Негромко вздохнув, я вешаю куртку на вешалку, отношу сумку в свою комнату и сажусь на кровать. Мой взгляд падает на ночной столик, я вижу, что ключ лежит на нем, и невольно улыбаюсь.

«Какой день!» — думаю я, предчувствуя, что ночью мне вряд ли удастся толком поспать. Поскольку Джонатан Хантингтон просто-напросто не отпускает меня. И поскольку я с практически сомнамбулической уверенностью понимаю, что возврата для меня больше нет, мне непременно хочется выяснить, что случится, если я введу его в искушение. Обязательно. И плевать, что все пытаются меня от этого отговорить. Что он сам против. Может забыть о том, чтобы забыть.

И я с мрачной улыбкой на губах поднимаюсь и направляюсь на кухню к Маркусу.

12

Я выпила слишком много. Слишком быстро и слишком много. Особенно игристого вина. Нет, шампанского. Это очень шикарный ресторан, и мы сидим здесь уже два часа — в каком-то храме гурманов в Ковент-гарден, фешенебельном и, наверное, страшно дорогом. Бизнес-ланч, вообще-то, ничего особенного. Мне следовало бы уже привыкнуть. Но постепенно я теряю выдержку.

Джонатан сидит рядом со мной и разговаривает с графом Дейвенпортом, мужчиной лет шестидесяти, который еще в самом начале встречи, когда мы только пришли, великодушно предложил мне называть его Ричардом. У него красное лицо со множеством лопнувших прожилок, что заставляет заподозрить его в обильном употреблении алкоголя, но в своем сшитом на заказ костюме он выглядит скорее надутым. Зато его спутница, миловидная блондинка в коротком дизайнерском платье, которую зовут Тиффани Хастингс, примерно моего возраста, самое большее лет двадцати пяти, — она стройна, красива и, к сожалению, довольно ограниченна, что отнюдь не упрощает ситуацию. Потому что оба мужчины почему-то ждут от меня, что я буду поддерживать с ней беседу. Но я не хочу. Ведь я ужасно расстроена.

Сейчас вечер пятницы, а значит, заканчивается моя вторая неделя практики в Лондоне. Девять дней из двенадцати, которые я нахожусь здесь, я провела рядом с Джонатаном, ездила по Лондону, принимала участие в заседаниях, деловых обедах, переговорах и других встречах. Но зря я надеялась, что после того потрясающего поцелуя в лифте, который снится мне чуть ли не каждую ночь, и почти поцелуя у двери моего дома между нами что-то изменится, что мы станем ближе друг другу: все это, к сожалению, оказалось иллюзией. Потому что, хоть он часто ездит с нами, когда по вечерам Стивен везет меня домой, с того дня он ни разу не проводил меня до двери. Он ждет в машине — или выходит еще раньше у того пресловутого клуба, о смысле и цели времяпровождения в котором я не осмеливаюсь спросить.

Я по-настоящему пыталась флиртовать с ним. К сожалению, в этих вопросах я не то чтобы профи. Скорее, новичок. И мои усилия не увенчались успехом, что довольно-таки сильно терзает меня. Потому что мое состояние в том, что касается Джонатана, скорее ухудшилось.

Поначалу — не считая того факта, что он принадлежит к числу самых привлекательных мужчин на этой планете, — меня восхищали его успешность и ум. Его умение превращать в золото все, к чему он прикоснется. И на этом бы все и закончилось, если бы он не подпустил меня к себе так близко. Тогда я наверняка была бы сейчас одной из тех многих женщин, относительно судьбы которых меня с самого начала предупреждала Энни: те, кто смотрят на него издалека сверкающими глазами и задаются вопросом, как завоевать этого привлекательного, потрясающего мужчину. Эту стадию я давно переросла. Мне гораздо хуже, поскольку я подошла к нему ближе, чем большинство остальных, и увидела в нем сторону, которую он обычно не проявляет. Темную сторону. Он что-то скрывает от глаз других, тайну, настолько же покрытую мраком, как и он сам. И именно эта загадка меня и привлекает, волшебным образом притягивает к себе.

Должна быть причина тому, что он окружает себя такой толстой стеной и никого за нее не пускает. Почему он сначала так безумно страстно поцеловал меня, а теперь не хочет и слышать об этом? Почему он, как кажется, боится любых отношений, не считая дружбы с Александром Нортоном и загадочным Юуто Нагако, и этой странной договоренности со мной, смысла которой я до сих пор не понимаю?

Энни по-прежнему удивляется тому, что Джонатан забрал меня к себе. Она все еще уверена в том, что у него какая-то задняя мысль, и продолжает меня предостерегать. Кроме того, она постоянно расспрашивает меня, чем мы занимались, как будто боится, что Джонатан съест меня с потрохами, если я не буду настороже. Я еще не рассказывала ей о том, что произошло у нас на второй день в лифте, но она уже на следующее утро за завтраком почувствовала, как что-то пошло иначе, и я с трудом выдержала перекрестный допрос.