Миллион и один день каникул. Гум-Гам

Оглавление

Ребятам слышны лишь некоторые слова, которые говорит на ухо Гум-гаму Максим: «Праздник… Ночью… Луна…»

— Я очень люблю праздники, — вздыхает Гум-гам.

— Пусть это будет праздник! — говорит Максим.

— Мне очень нравится луна, — улыбается его друг.

— Значит, будет лунный праздник.

А потом Максим произносит слово, от которого вздрагивает и как-то странно голубеет его друг.

— Лунад… — задумчиво повторяет Гум-гам. — Лунад… Я очень люблю все таинственное. Мне нравится твой лунад.

— Конечно, я это выдумал, — оправдывается Максим. — Никакого лунада вообще-то не бывает.

Разве достанешь так сразу лунный порошок?…

Гум-гам удивленно смотрит на Максима.

— Ты великий фантазер! — восхищенно говорит он и вскакивает со скамейки. — Лунад! Лунад для любой игры! Х-ха! Такой игрусии не придумает даже мой старший брат Кри-кри, а он знаменитый изобретатель.

Теперь все смотрели на Гум-гама.

— Будет игра, — объяснил Гум-гам. — Согласны? Лунный праздник! Вы все ложитесь в постель одетыми. Даже если кто-то и уснет, он все равно попадет на праздник. Я дам знак…

Они не заметили, как причалили к пристани.

Гум-гам очень спешил. Твердя про себя: «Лунад, лунад, таинственный лунад…» — Гум-гам махнул рукой и исчез, как исчезал всегда.

— Куда он пропал? Где шар?… Какой яркий свет… Я глаза зажмурил, чтоб не ослепнуть… — зашептали притихшие ребята.

— Он шагнул через космос, — объяснил Максим. — В свой дом.

— Так просто? — загалдели приятели. — Как это?

— У Гум-гама есть камень путешествий. Видели? Синий такой, — стал рассказывать Максим. — Он пробивает пространство. Только я не знаю, как называется его планета.

Рассказчик смолк, испуганно оглянулся. За его спиной с тихим шорохом отвалились крылья, на которых он только что летал, упали, рассыпались по траве. Максим поднял крыло и бросил.

— Чего ты злишься, — добродушно сказал Мишка. — Все равно эти крылья ненастоящие.

Ребята посмотрели на Мишку и захихикали: ну и борода! Настоящий гном, а не Мишка!

— Интересно, как это Гум-гам мигом приделал Мишке бороду из травы?

— А почему теплоход кричал человеческим голосом?

— Вы видели, как я летал?

— Смотрите, цветы на платье не завяли! Как же он сумел? Р-раз — и цветы?

И вдруг посыпались на землю листья, трава, лепестки, березовая кора, сосновые иголки, прозрачные крылья.

— Ну вот, — закричал Максим, — дождались! «Что?» «Почему?» Гум-гам предупреждал: кто будет спрашивать, выбывает из игры.

Ребята виновато молчали. Но через минуту снова затрещали, загалдели как сороки. Их мучили вопросы. Только что перелетели на теплоходе через мост, порхали на крыльях, прыгали на пружинящих хвостах. Все было загадочно, как и призрачный шар, который взорвался вместе с Гум-гамом.

— Мне бы такой, — с завистью сказал Зайчик, — я бы все планеты облетел!

— Молчи, тебя бабушка не отпустит! — засмеялись приятели.

— А я убегу! — храбро сказал Зайчик. — Как Гум-гам. Р-раз! — и я в космосе.

— А почему он приходит к нам? — спросил ктото. — Откуда он узнал про нас?

— Чудак. Гум-гам, когда приземлился, попал в наш двор и встретил Максима. Ну, поздоровался, конечно, и говорит: «Научи меня змеить змей».

Максим — он хитрый — отвечает: «Хорошо, научу.

Но ты будешь играть только с нами и не пойдешь в соседний двор…»

— Вот болтуны! — рассердился Максим и убежал.

— Ну и уходи! — крикнули ему вслед. — Подумаешь, великий фантазер… Сам первый крылья потерял.

А окна, распахнутые во двор, звали детей:

— Игорь, домой!

— Вова, уже девять часов!

— Максим, пора спать.

Как быстро проходит в игре время! Не успеешь оглянуться — уже вечер и мама зовет домой. Как будто его не было вовсе — зеленого дня. Как будто сразу вечер пришел.

Хорошо сказали когда-то древние мудрецы: время — это река, которая течет всегда одинаково, и мы плывем на корабле по невидимой реке времени… Но с тех пор никто не может объяснить, почему, когда ты делаешь что-то очень важное, время пролетает незаметно, но оно тянется бесконечно долго, если тебе скучно. Никто не знает секрета. Может быть, только Гум-гам. Ведь он умеет играть так, что часы мелькают, словно минуты…

Гудит за окном город. Синие сумерки окутали деревья, скамейки, дома. Синие, как чернила, сумерки…

ГУМ-ГАМ, КРИ-КРИ И ЛУНА

Луна повисла над домом. Небо в звездах. Ночь.

Если б кто-нибудь этой ночью любовался луной или разглядывал созвездия, он бы заметил висящую в небе серебристую лестницу, а на ней странного музыканта. Этот музыкант играл на маленькой флейте, сидя на верхней перекладине лестницы. Он играл, наклонив голову, и не падал. Он даже слегка притопывал одной ногой, забыв, что находится не на эстраде. А в доме, пока играл музыкант, одно за другим гасли окна.

Если б кто-нибудь этой ночью заглянул в другие дворы, он бы везде увидел таких забавных музыкантов. Они стояли на своих лестничках — кто высоко над крышей, кто пониже — и играли на скрипках, на кларнетах, на маленьких трубах, каждый на своем инструменте. И хотя играли они очень тихо, засыпали полуночники, больные бессонницей и даже милиционеры на своих постах, останавливались автофургоны, развозящие свежий хлеб, замирали на месте ночные такси. Когда город успокоился, музыканты спустились во дворы, легко переворачивая в воздухе свои лестницы.

Гум-гам спрыгнул на футбольную площадку, положил в карман флейту, подбросил на дерево лестницу. Огляделся и… «р-раз!» — распахнулись в квартирах двери, застучали по лестницам подошвы, из всех дверей выбежали ребята. До этой минуты они лежали в кроватях, не раздеваясь, некоторые даже в ботинках, чтоб быстрей выбежать, и ждали, когда их друг скажет свое знаменитое «р-раз!». А те, кто уснули, но хотели играть, все равно поднялись от этого тихого «р-раз!», вышли, хлопая ресницами и поеживаясь, во двор и увидели своих приятелей и с ними бодрого, готового играть днем и ночью Гумгама.