Торир Рыжебородый

Оглавление

— В сложившейся ситуации есть что-то очень неправильное, — заметил слепой Барон. — Я знаю что, но не знаю почему.

— В самом деле не понимаю, о чем вы говорите, господин, — признался Джошуа.

— Джошуа, я обычно всегда соглашался с тем, что у тебя больше мозгов, чем у Джеральда. Теперь я удивляюсь, — Джошуа внимательно посмотрел на Барона. Не слыша ответа, Крастон терпеливо продолжал: — Тебе, Джошуа, приходило в голову, что Гарету Колу не нужен Тармен, чтобы отыскать в Ступице Донахью, что он может сделать это быстрее с помощью огненных птиц?

— Должен признать, что это так, господин.

— Теперь рассуди, кого… или что, если тебе так больше нравится… он посылает к нам — существо, лишенное эмоций, которое ничего не чувствует. Оно не испытывает чувства голода, жажды, не чувствует боли. Это тебе что-нибудь говорит?

— Ничего, — сказал Джошуа, — кроме того, что он послал Урода, которого нельзя пытать, чтобы выведать секретную информацию.

— Превосходно. Он посылает нам жертвенного агнца — Урода, чей единственный долг сказать то, что он сказал, а потом быть убитым. На какой-то миг, я даже подумал, что моя жизнь и в самом деле в опасности.

— Вы снова запутали меня, господин, — сказал Джошуа, еще больше сбитый с толку.

— Ты точно все сказал, Джошуа… Гарет послал человека, которого нельзя пытать, чтобы добыть секретную информацию.

— Но мы-то добыли ее, — запротестовал Джошуа.

— Я добыл, — поправил Крастон. — Но я ее узнал не у Тармена. Или, по крайней мере, не напрямую. Никто не может заставить Гарета или его слуг сказать что-то, чего они говорить не хотят. Звучит парадоксально, с тех пор как известно, что силы гнусного колдуна имеют свои границы.

— Вы хотите сказать, что Гарет не посылал Тармена высматривать Донахью?

— Конечно, нет! Гарет послал его сюда для того, чтобы мы думали, что Донахью поблизости.

— Разве нет?

— Нет. Кол пытается обмануть нас, заставить ждать Урода на границах Ступицы, в то время как Донахью где-то в другом месте готовится…

— Готовится к чему? — спросил Джошуа.

— Не знаю. Но это должно быть очень важно для Гарета Кола, раз он прикладывает такие силы, чтобы заставить нас не искать Донахью.

— Тогда какой наш следующий шаг?

— Не уверен, что нам следует предпринять, — сказал слепой Барон. — Мы отнесем труп Урода назад и оставим его у реки, прикрепив к нему письмо. Так мы бы поступили, если бы план Гарета сработал, а я не хочу разочаровывать колдуна. Потом мы попытаемся вычислить, где может находиться Донахью и, что более важно, чем он собирается заняться.

— А что еще мы станем делать, господин?

— Все. Я не удивлюсь, если и сам Донахью знает о происходящем не больше нашего, — сказал Барон, наполовину обращаясь сам к себе.

Глава 22

Провиденс война обошла стороной. Или, скорее, ни одна из бомб не попала в город. Радиация, однако, оказалась смертоносной для населения, и, до того как город стал снова обитаемым, столетием позже, большая часть его коммунальных удобств была разрушена. Оставшиеся в рабочем состоянии отказали к тому времени, как новые обитатели сообразили, зачем те нужны.

Теперь город выглядел живым анахронизмом — лабиринтом из стали, кирпича и бетона, где жили Люди, не понимавшие разницы между различными районами и в еще меньшей степени сознающие, чем Провиденс был раньше. Сразу после войны на руинах расположилось двадцать фермерских хозяйств. Все городское население, за исключением какой-нибудь сотни пришлых, было потомками тех двадцати семей. Число жителей росло медленно, и сейчас в городе обитало всего две тысячи Людей. Если бы население сильно возросло, то часть Людей могла пожелать превратить в столицу механических сокровищ давно умершую метрополию, ведь не появилось еще зерна, которое росло бы на бетоне, и местным жителям все время приходилось возвращаться на поля. Они жили в городе ночью, а днем работали в полях, за городом. Крастон знал о том, как обстоят дела в Провиденсе, Так же как и другие Бароны, он не мог объяснить, почему те не развиваются на манер Ступицы. Объяснения его были чисто академическими, а существование города и его нынешнее состояние являлись неопровержимыми фактами.

Множество кварталов, древних и осыпавшихся, полностью опустели. Другими пользовались время от времени. Ранние поселенцы, очевидно, не знали письменности, потому большинство библиотек пустовало. Их содержимое было сожжено в печках в первую же зиму. Там, где были выбиты окна, помещения тоже пустовали. Люди постепенно переселились в те здания, которые лучше сохранились.

Уличное освещение, некогда полностью автоматизированное, включающееся с наступлением темноты, давно не работало, и Донахью с Алатой смогли невидимками пройти по центральным проспектам города. Рыжебородый, болезненно чувствовавший себя на открытом пространстве, быстро пришел в себя. Его шаги разносились эхом, но не было вокруг никого, кто обратил бы на них внимание, хоть и прошло много времени, прежде чем он и Алата нашли маленькую квартиру, соответствовавшую вкусам Донахью. Стены осыпались, окна были выбитыми, лестницы обвалились. Урод был уверен, что никто не станет высматривать их тут, когда есть много мест и получше.

Беглецы спали, пока не взошло солнце, и никто не побеспокоил их. Потом Донахью попросил Алату оставаться тут, пока он ищет Человека, обладающего необходимой властью сделать его преемником Повича, так же как Дрейка.

Город, хоть и частично заселенный, днем пустовал. Большая часть населения отправилась на работу в поля. Помня о том, что случилось в Кингстоне, Донахью решил ограбить квартиру, а не лавку. Потом, с пачкой денег за поясом, он продолжил поиски.