Принц драконов

Оглавление

К тому времени, когда они остановились на ночлег, все были измучены. Мышцы, привычные к верховой езде, не были готовы к перетягиванию каната, и стоило двенадцати всадникам спешиться, как воздух огласился приглушенными стонами. Они провели ночь на ферме, принадлежавшей дяде Палевны со стороны матери, но фарадимы были уже не в состоянии воздать должное великолепной кухне жены хозяина и после ужина едва доплелись до сарая, где и повалились на одеяла, брошенные поверх свежего сена.

— Подумать только, — грустно вздохнул Оствель, но глаза его при этом смеялись, — что на обратном пути нам снова придется переправляться через Фаолейн!

Камигвен мрачно уставилась на него.

— Нет уж! Если понадобится, я попрошу Мардима сложить песню про мост и лучше пройду по этому воображаемому мосту, чем соглашусь снова плыть на пароме. — Она обвила руками своего Избранного и уткнулась лицом в его шею. — Я чуть не потеряла тебя на этой проклятой реке!

Сьонед следила за тем, как Оствель успокаивает ее, и улыбалась. Не было никакого сомнения: Богиня благословила эту пару. Ее улыбка увяла, когда девушка поняла, что во время их бракосочетания будет далеко-далеко и не сможет принять в нем участия.

А как же ее собственная свадьба? Она не могла даже поверить в нее, не то что представить. Поверить в существование жениха — это другое дело: она видела его в каждом отблеске света, в каждом солнечном луче. Но этот принц был незнакомцем. Какой он? Неужели его прекрасные сверкающие глаза действительно светились умом?

Все остальные давно уснули, Я она продолжала бодрствовать, глядя на звезды сквозь открытую по случаю теплой погоды дверь сеновала. Какой ясный, нежный свет; вот бы научиться использовать его… Это было бы настоящим подвигом: даже в безлунные ночи можно было бы двигаться куда надо, танцуя по этим бледным, жгучим лучам света. Но свет звезд был недоступен «Гонцам Солнца». Возможно, дар Богини просто не распространялся на эти крохотные, страшно далекие пятнышки света. Она освятила только Огонь солнца и лун, а что такое звезды? Они отбрасывают на луга и горы шелестящие тени, мечтательные и таинственные… Какие цвета скрываются в них? Сьонед, носившая на пальцах шесть колец, умела сплетать лучи солнца и лун. В звездном свете она пересчитала эти кольца: четыре золотых и два серебряных, гладких колечка, привезенные ею из дома, из совсем другого мира. Она еще помнила, что мир ее детства назывался Речным Потоком, помнила, как невестка подозрительно следила за ней и все время нашептывала что — то брату Давви. Когда Сьонед выросла, то начала испытывать к леди Висле нечто вроде благодарности, потому что если бы невестка не мечтала стать единственной хозяйкой имения, то ни за что не отправила бы девочку в Крепость Богини.

И эта девочка никогда не стала бы женой принца…

Зачем Андраде сделала это? Последней женщиной-фарадимом, вышедшей замуж за знатного вельможу, была бабушка Сьонед, которую, несмотря на то, что она не принадлежала к высокородным, выдали за принца Кирета. Их дочь вступила в брак с отцом Сьонед и Давви, но у нее не было и намека на дар Богини. Младшие сыновья и дочери благородных иногда становились «Гонцами Солнца», но чаще всего они не проходили обучения, несмотря на наличие таланта, потому что женились и выходили замуж прежде, чем успевали приехать в Крепость Богини. Никто никогда не слышал о том, чтобы принц или лорд носил кольца фарадимов. Сьонед не слишком интересовали междоусобицы принцев, однако она хорошо понимала, что принц — «Гонец Солнца» представлял бы собой серьезную угрозу для остальных. Но существовала большая вероятность, что один из ее детей действительно станет таким принцем Хотя сама принцесса Милар и не обладала даром, было известно, что этот талант может замереть на несколько поколений, прежде чем проявится снова.

Только теперь Сьонед поняла, что к чему: сын, которого она родит принцу, после него унаследует власть над Пустыней. Она прокляла свою глупость. Как же это не пришло ей в голову раньше? Она настолько погрузилась в мысли о принце, что совсем забыла о детях. Наконец она догадалась, чего хотела от нее Андраде: принца-фарадима, правящего Пустыней, использующего данную ему власть и дар Богини для… Для чего? Об этом она не догадывалась. Вернее, не хотела догадываться.

Глава 5

Принц Зехава умер на рассвете шестого дня, когда не осталось ни одного родственника, который не успел бы попрощаться с ним. Весь предыдущий день и ночь он то терял сознание, то приходил в себя; приближавшаяся смерть затуманивала его ум и делала невнятной речь. Но умер он, не чувствуя боли и не испытывая страха за будущее сына, который пришел к власти, едва Зехава испустил свой последний вздох. Не обращая внимания на традицию, которая запрещала ему находиться рядом с умирающим, Рохан оставался в спальне до самой смерти отца. Милар закрыла мужу глаза; Тобин нежно провела пальцами по его лбу, разглаживая горькие морщины. Рохан наклонился, поцеловал мертвого, затем круто повернулся и ушел из спальни.

Андраде немного подождала, а потом вышла вслед за ним. Рохан был там, где она и ожидала: в Пламенной башне. Он помогал слугам разводить костер — достаточно большой, чтобы донести до всех подданных Зехавы весть о том, что старый принц умер. Пламя должны были увидеть на дальних холмах и зажечь там свои костры. К вечеру в Пустыне не должно было остаться ни одного уголка, где бы не знали о случившемся.

Прежде чем Рохан подтвердил, что огонь достаточно ярок, по спине и груди Андраде потекли липкие струйки пота. Андраде и так была не в духе, а жара только разозлила ее. Хотя она никогда не была привязана к Зехаве, но высоко ценила его и знала, что со смертью старого принца мир станет беднее. Однако сейчас ей предстояло иметь дело с новым принцем. Теперь, после того, как случилось самое ужасное, тон ее, пожалуй, был чересчур резким.