Танцующая на лепестках лотоса

Оглавление

— Каждый день я жду известий, что чамы обнаружили Бантей Срей и маршем движутся туда, — отозвался Джаявар. — Наши силы растут с каждым рассветом, но точно так же возрастает и вероятность того, что нас обнаружат.

— Мы приняли меры предосторожности. Им будет трудно нанести удар неожиданно.

— Да, хотя однажды им это уже удалось, и это стоило нам империи.

Она кивнула, изучая каменные линги и удивляясь, почему здесь отсутствуют изображения символов женского начала, йони.

— Сиамские слоны стали настоящим благословением для нас. А также лошади сиамцев.

— Это правда. Индраварман не ожидает, что у нас будут верховые воины.

«Сколько времени нужно, чтобы высечь из камня лингу? — спрашивала себя Аджадеви, поражаясь терпению, необходимому для выполнения такой работы. — Месяц?» Она представила себе жреца, вырезающего лингу в сухой сезон, а затем следящего за тем, как уровень воды в реке повышается, мало-помалу затопляя результат его труда. Может быть, подъем и опускание линги символизирует собой колесо перерождений?

Хотя Аджадеви с благоговением относилась к Будде и его учению, она восхищалась индуистскими священниками и тем, что они смогли создать. Ангкор-Ват был воплощением мечты множества людей и их бесконечных стремлений. Равно как и эта небольшая, мало кому известная речка с вечно меняющимися образами Шивы и Вишну.

— Мы должны атаковать его в месте, удобном для нас, которое мы выберем сами, — сказал Джаявар, потирая свою ногу. — Они будут превосходить нас числом, и мы должны что-то противопоставить такому их преимуществу.

— А что говорят твои командиры?

— Говорят, что мы должны напасть на страну чамов и таким образом выманить их из Ангкора.

Аджадеви задумалась над этой стратегией, по-прежнему разглядывая линги.

— В этом случае мы будем ничем не лучше их. К тому же разве это не растянет конфликт во времени?

— Растянет.

— Лучше будет драться с Индраварманом возле Ангкора. Дать ему бой и покончить со всей этой нечистью.

Он вздохнул и стал разглядывать незаконченный каменный столбик, который он складывал.

— Если мы пойдем на Ангкор, сможешь ли ты сделать кое-что для меня?

Она оторвала взгляд от камней и подозрительно посмотрела на него:

— Что именно?

— Останься здесь. Теперь, когда Нуон, возможно, уже носит ребенка, ей может понадобиться твой совет. А если родится сын, ему со временем будет необходимо мудрое наставление.

Аджадеви прикусила губу, подумав о том, что Нуон нравится Джаявару. Она была молода, красива, часто смеялась. В другое время и в другом месте Аджадеви рассматривала бы ее как соперницу и относилась бы к ней соответственно. Но здесь, в джунглях, когда на кону стояла судьба всей империи, Нуон и ее ребенка нужно было холить и лелеять.

— Я буду заниматься с ней каждый божий день, — сказала Аджадеви. — Но потом я поеду с тобой.

— Но почему? Почему ты хочешь ехать со мной, когда знаешь, что эту битву мы можем не выиграть?

— Потому что мое место рядом с тобой. И если тебе суждено умереть, мы умрем вместе.

Он сокрушенно покачал головой.

— Ты что-то недоговариваешь, упрямая женщина.

— Возможно.

— Может быть, твои знаки говорят тебе, что мы должны быть с тобой вместе?

— Это говорит мне мое сердце. Что может быть для меня более убедительным?

— Если Индраварман поймает тебя, он…

— Возьмет меня себе?

— Да.

— Тогда он умрет. Однажды ночью он проснется, захлебываясь собственной кровью. А после этого, где бы ты ни был, в кого бы ни возродился в следующей жизни, я все равно найду тебя.

— Ты, конечно же, меня найдешь. Я в этом не сомневаюсь.

Повернувшись к нему, она прикоснулась к шраму на его колене.

— Наша любовь дает нам утешение, а оно, в свою очередь, придает нам сил. Поэтому мы должны делиться своей верой со всеми окружающими. Мы должны вдохновить их, прежде чем они сразятся с врагом. А еще лучше, если нам удастся объединить кхмеров и сиамцев.

— Я пытаюсь. Я провожу военные советы и стараюсь подбодрить людей в нашем лагере. Я провожу время как с сиамцами, так и с нашими соотечественниками. Но как мне достичь большего?

Над головой у них раздался крик обезьяны. Аджадеви вспомнила о простой церемонии, которую они недавно провели, — коронации Джаявара. Она предлагала организовать более пышный ритуал, но он отказался, заявив, что было бы неправильно греться в лучах собственной славы, когда вокруг страдает столько людей.

— Думаю, нам нужно устроить праздник плавающих фонариков, — наконец сказала она. — Лучшего места для этого просто не найти.

Джаявар улыбнулся. Праздник плавающих фонариков проводился, чтобы воздать дань природе и попросить у нее прощения за то, что люди засоряют землю и воду. С детских лет он запомнился Джаявару как одно из самых любимых празднеств.

— Да, — с улыбкой отозвался он. — Это займет наших детей. Пока мы будем готовиться к битве, они будут делать фонарики.

Аджадеви погладила его старый шрам.

— Ты тоже должен построить свой плавающий фонарик, Джаявар. Наши короли всегда делали такие фонарики, и ты не должен быть исключением.

— Обязательно. Хотя иногда я не ощущаю себя королем. Возможно, королем видит меня моя судьба, но почему она настолько всемогуща? Почему власть досталась мне, а другие рождаются рабами?

Ее пальцы замерли.

— Однако, перерождаясь, в новой жизни рабы становятся королями. Поэтому ты должен видеть себя таким, каким тебя видят остальные. Я вижу мужчину, который отмечает со мною все праздники этой жизни, который участвует в главном празднике, каковым и является жизнь. И что бы чамы ни отняли у меня в прошлом, что бы они ни отняли в будущем, они не в силах украсть у меня твой образ. Как река не может стереть эту резьбу на камнях, так же никто не может забрать тебя у меня, а меня — у тебя. В этом наша судьба. Не подвергай это сомнению, Джаявар, а просто прими. Ты — наш король. И не по воле рока, а потому что это результат твоих прошлых жизней и твоих поступков.