Танцующая на лепестках лотоса

Оглавление

— Что?

С соседнего дерева упало несколько орехов, и, подняв голову, он заметил наверху обезьяну.

— Пожалуйста, Вибол, выслушай меня.

— Я слушаю.

— Пожалуйста! Я не знаю, будет ли у меня еще возможность поговорить с тобой. А я хочу тебя кое о чем спросить. Это важно. И времени много не займет.

— Так спроси.

Она коснулась края его щита; ей очень хотелось бы, чтобы у него не было таких вещей.

— Ты находишься здесь… Ты проделал весь этот путь из-за той девушки, девушки, которую ты поцеловал, а потом ее убили чамы?

— Что?

— Прак рассказал мне про нее и про то, что она тебе нравилась и что ты, возможно, мечтал о ней.

Вибол сцепил зубы. Он начал было говорить, но запнулся. Помолчав, он сказал:

— Она просто улыбалась мне. Она часто мне улыбалась.

— А почему она так часто улыбалась, как ты думаешь?

— Я не знаю.

— Это ты заставил ее улыбаться, Вибол. И я уверена, что она тоже вызывала у тебя улыбку. Разве это не замечательно?

Он отрешенно кивнул и вытер кровь, продолжавшую сочиться из раны.

— Почему ты говоришь мне об этом сейчас? Какое это имеет отношение к тому, что должно произойти уже очень скоро?

— Потому что я хочу узнать две вещи. Во-первых, я поддерживаю тебя во всем том, что ты здесь делаешь. Я понимаю тебя. А во-вторых, я очень хочу, чтобы ты снова улыбался кому-то таким вот особым образом. Я хочу, чтобы эта «кто-то» заставила тебя опять улыбаться. — Сория сделала паузу и продолжила только тогда, когда глаза их встретились. — Потому что, когда я оглядываюсь на те дни, я понимаю, что тогда ты был счастливее всего. Ты не говорил о мести, о саблях, о гневе. Ты просто смеялся и придумывал разные поводы, почему тебе нужно в Ангкор. И я хочу снова видеть тебя таким. Поэтому пообещай мне одну вещь, Вибол. Всего одно обещание, и о втором я тебя никогда не попрошу.

— Что?

— Если ход битвы будет не в нашу пользу, ты должен поклясться мне, что возьмешь своего отца за руку и убежишь. И будешь бежать, как до этого не бегал никогда в жизни.

Он медленно покачал головой:

— Воины не…

— Ты должен бежать. Иначе ты никогда вновь не узнаешь того чувства, вкуса любви. Разве ты не хотел бы ощутить его снова? Разве ты не тоскуешь по нему? Прошу тебя, сынок, дерись, раз должен. Сражайся со своими врагами. Но если это будет не наш день, а их, ты должен бежать. Ты должен выжить.

Вибол начал было что-то возражать, но потом умолк и, в конце концов, кивнул:

— Я не думаю, что мы проиграем. Но если… если нас разобьют, я сделаю так, как ты сказала.

— Спасибо тебе.

— Но мы победим.

— Я знаю. Я верю в это. Но если не победите, тогда беги. И приведи с собой отца. Мы с Праком будем вас ждать. Нам понадобятся ваши сабли, Вибол, потому что чамы будут охотиться на нас. Ты можешь убежать, но при этом все же остаться мужчиной. И ты сможешь защитить нас от них. А потом, когда все сражения завершатся, ты найдешь девушку, которая вызовет у тебя улыбку. И вы с ней сделаете друг друга счастливыми.

Он снова вытер кровь.

— Не беспокойся, мама. Я всегда был шустрым. Как и отец. Если мы проиграем, я сделаю, как ты говоришь. Я убегу.

И снова она вспомнила про те длинные копья, жалея, что не в состоянии защитить его от их страшных жал, и приходя в ужас при мысли, что эта сталь может войти в его тело. Подавшись вперед, она обняла его и изо всех сил прижала к себе. Он сначала напрягся, но потом она почувствовала, как мышцы его постепенно расслабляются. Он тоже обнял ее и пообещал, что будет быстр, как дикий зверь, скрывающийся в джунглях.

Заставив его повторить свое обещание, она вновь прижала его к себе, после чего очень неохотно отпустила.

— Я люблю тебя, — прошептала она, снимая с себя гирлянду из цветов жасмина и вешая ее ему на шею.

Он улыбнулся ей, кивнул, а затем, словно демонстрируя свою скорость, стремительно бросился бежать по тропе к оставшимся внизу воинам.

* * *

Асал шагал решительно и с достоинством, стараясь прогнать из головы мысли о Воисанне и тревожась по поводу того, как король отреагирует на его столь позднее возвращение. Хотя он очень уверенно говорил ей, что Индраварман на него рассчитывает, он произносил это, только когда смотрел ей в глаза, предвкушая возможность провести с ней еще одну ночь. Теперь же, находясь вдали от нее, он уже жалел о своем поступке. Ему нужно было вернуться раньше. Несмотря на то что король и вправду рассчитывал на него, он все равно мог приговорить его к смерти. А его место тут же займет кто-то из придворных льстецов.

Вдалеке он заметил короля и По Рейма, которые стояли на помосте, установленном на такой высоте, что до него с земли едва можно было дотянуться рукой. На расстоянии брошенного камня от помоста к деревьям были привязаны цепями боевые слоны. Некоторые из них своими гибкими хоботами срывали с соседних веток нежные листья. Другие хлопали ушами, топтались на месте и трубили. Чамские воины учились залазить на них, становясь сначала на согнутую в колене левую ногу зверя, потом хватаясь за его левое ухо и карабкаясь ему на шею. Поскольку делали они это в полной боевой выкладке, на землю постоянно падали выроненные копья, звучала грубая брань, а неловкие воины стыдливо опускали головы.

Сохраняя гордый вид, Асал представился страже Индравармана, прошел мимо нее и взобрался по лестнице на помост, который был примерно пять шагов в длину и три в ширину. На лице По Рейма мелькнула тень хищной улыбки. Индраварман даже не удосужился обернуться.

— О великий король, — начал Асал, падая на одно колено и смиренно склоняя в поклоне голову. — Для меня счастье вновь видеть вас.