«Треба знаты, як гуляты». Еврейская мистика

Оглавление

Стали невесту вокруг меня водить, первый круг, второй, третий, а на пятом из толпы выскочил брат отвергнутой девушки, и при всех меня проклял. Проклял за горе, причиненное сестре, за ее слезы, за ее позор.

Ну, взяли хулигана под локотки и выкинули вон. Свадьбу сыграли, как положено, а на следующий день моя жена, Талина прабабушка, и говорит:

— Плохо начинать новую жизнь с проклятия.

— А что делать, — спрашиваю. — Не идти же опять прощения просить?

— Идти, — говорит жена.

— Да я уже ходил. Три раза ходил. Только она ни в какую.

— Тогда поедем к Ребе, спросим, как поступать, — решила жена.

Неподалеку от нашего местечка жил цадик. Я уж и не помню, как его звали. Очень известный праведник, наверное, про него во всяких энциклопедиях много чего написано. Поехали мы к нему. Цадик выслушал меня и уточнил:

— Так сколько раз ты прощения просил?

— Три.

— И не простила?

— Не простила.

— Ладно, — говорит. — Хорошего из этой истории ничего не выйдет. Слезы девушки к тебе вернутся. Но все закончится благополучно.

— С тех пор, — продолжил рассказ зейде, — прошло больше шестидесяти лет. И каждый год я ждал несчастья. Сначала опасался за себя и жену, потом за детей, потом за внуков. Но все было хорошо. И вот на правнучке проклятие вернулось. Но ты не бойся, детка, если первая часть пророчества цадика свершилась, значит, сбудется и вторая.

Вот после этих слов, — завершил Ронен рассказ, — я окончательно утвердился в мысли, что останусь с Тали до самого конца. Пошел к своим родителям и объявил о своем решении, потом — к ее папе и маме. И видите, — он обнял светящуюся от счастья невесту, — все получилось, как нельзя лучше.

Раввин снова отер лоб платком и посмотрел на книжный шкаф, набитый старыми фолиантами.

— Кто знает, почему так вышло… Благословение праведника тому причиной или чистая вера юноши, сила его любви и глубина преданности.

Раввин замолчал, словно прислушиваясь к чему-то.

— Я вот еще о чем думаю, — сказал он после долгого перерыва. — Проклятие так долго витало над потомками зейде, потому, что отыскивало достойного, такого, кто сможет выстоять в испытании. Ведь благословение и проклятие — это две вещи, неразрывные, как две стороны ладони. И если одно из них проскальзывает мимо достойного, то на следующем круге обязательно коснется его плеча.

Веронская история

Записано со слов раввина Пинхаса Альтхойза, Холон.

Много лет назад в итальянском городе Верона жила-была небольшая еврейская община. Все, как у всех: синагога, Талмуд-Тора для детей, миква, резник, раввин. Прошли годы, община разрослась, и места в синагоге стало не хватать, особенно на женской половине. А женские желания, как известно, самый неистовый двигатель бытового устройства. В общем, стали думать члены общины о постройке новой синагоги. Ну, и как всегда, мнения разошлись. Как известно, у двух евреев — три мнения.

Община управлялась советом попечителей, состоявшим из семи самых достойных, уважаемых и, разумеется, зажиточных членов общины. Трое из них хотели построить новую синагогу в центре Вероны, на знаменитой городской площади, неподалеку от позорного столба. Не то, чтобы у общины была какая-то особая связь с этим столбом, просто центральнее места в городе не сыщешь.

Участок земли в этом месте стоил астрономическую сумму, но членов совета это не смущало.

— Деньги приходят и уходят, — утверждали они. — Кто через десять лет будет помнить, сколько община заплатила за участок? А вот ходить в синагогу, расположенную в самом центре города, будет и близко, и удобно, и достойно. Ведь каждый приезжий, гуляя по центральной площади Вероны, будет видеть, как евреи собираются на молитву. И в этом есть некая доля освящения имени Всевышнего.

Три других члена совета, в том числе и староста синагоги, были категорически против.

— Зачем выбрасывать такие огромные деньги на участок? Можно купить место рядом с городской стеной. Обойдется это в десять раз меньше, и сэкономленные деньги можно будет употребить на строительство. Сделать более роскошный арон-акойдеш, или прикупить новые свитки Торы, или украсить женскую половину. Пусть в синагоге будет удобно и красиво, и достойно. А когда еврей с удовольствием приходит в Дом Молитвы, сердце его открывается для разговора со Всевышним. А в этом вы разве не усматриваете некую долю освящения Имени?

Спору не было конца. У каждой партии нашлись сторонники среди прихожан. От слов и выкриков постепенно перешли к пинкам и подножкам, а потом — и к зуботычинам. После того, как городская стража в третий раз разняла дерущихся евреев, герцог Вероны вызвал городского раввина.

— Я вижу, — язвительно улыбаясь, произнес герцог, — что евреи моего города не скучают. Но если вам не удастся прекратить это веселье, я буду вынужден остановить его своими силами.

Он сделал многозначительную паузу и добавил:

— И своими способами.

Раввин, который входил в «семерку» управителей общины, рьяно взялся за дело, да и прихожане, узнав о разговоре, мигом поутихли. Испытывать на собственной шкуре способы герцога никому не улыбалось.

Для начала раввин еще раз выслушал противостоящие стороны.

— Как прихожане будут возвращаться темным вечером из синагоги? — выдвинула новые соображения первая сторона. — Оружие по субботам и праздникам носить нельзя, а возле городской стены постоянно ошивается всякий сброд.

— На толпу прихожан никто не нападет, — отвечали противники. — А нанять охранников для сопровождения обойдется куда дешевле, чем покупать за безумные деньги место в центре города.