Охотники за облаками

Оглавление

Я был рад, но встревожен. Так часто, когда получаешь то, о чем долго мечтал, ты начинаешь задаваться вопросом: а правда ли оно тебе нужно? Упорство, бесспорно, хорошее качество. Однако может оказаться, что ты добиваешься своего из вроде бы принципа, а добившись, обнаружишь, что двигали тобой не только принципы, но и удовольствие от самой борьбы.

Но мне было приятно думать, что меня взяли с собой просто потому, что Дженин нравится моя компания. Ведь если бы она сказала своей маме, что не хочет меня видеть, тем бы все и кончилось. Так я, по крайней мере, воображал. А почему бы и нет? Что толку в этой и без того тоскливой жизни, если даже помечтать нельзя? Мечты ведь даются даром и никому не причиняют боли – разве что самим мечтателям.

Пока я терпеливо считал недели, а потом уже и дни до конца четверти, корабль отчаливал и причаливал в бухту по своему обычному графику. Карла и Каниш, бывало, возвращались с пустыми баками, но чаще всего вскоре после их возвращения можно было увидеть, как к кораблю направляется торговец водой. У него всегда была походка человека, который владеет ситуацией. Но он никогда и не мешкал, чтобы добычу не увели у него из-под носа. Хороший продавец всегда должен изображать безразличие, но не переигрывать с этим.

Раз в несколько месяцев мимо нас проплывали большие водные флотилии Соединенных Островов. Так назывался гигантский архипелаг, богатый и величественный, в чьем владении находились миллионы квадратных километров. Мы не были его частью. Наш остров сам по себе, и называется он Монетным Островом. Не из-за какого-то особого финансового благополучия, а из-за формы. Круглый и плоский, очертаниями он похож на монету с холмами и камнями на поверхности. А если смотреть с высоты, его рельеф чем-то напоминает человеческий профиль.

Соединенные Острова никогда не пользуются услугами охотников. Их флотилии, состоящие из больших, длинных кораблей с огромными хранилищами, растягиваются на колоссальные расстояния. На мачтах у них развеваются флаги Соединенных Островов, а фюзеляжи раскрашены в национальные цвета. Добытую воду они используют для внутреннего потребления и продают ее крайне редко.

Их корабли тащатся друг за другом необъятными титанами, такие внушительные, что рядом с ними кажутся рыбешками даже небесные киты, выныривающие из-под кормы, трущиеся о фальшборты в попытке унять зуд и стряхнуть назойливых блох, сотрясая суда своими толчками.

Изредка мимо проплывали караваны кочевых торговцев. Они путешествовали длинными цепочками летучих кораблей, которых не счесть, ведомые ветром и солнцем, или же затянутыми в упряжь и намордники небесными акулами.

Если караван был большим, он шел мимо больше суток. Иногда корабли делали остановку и болтались неподалеку от побережья, чтобы жители острова на своих лодках могли подплыть к ним и посмотреть, что продают купцы, поторговаться и поспорить с ними о качестве товара. Кочевники иногда устраивали гонки, заставляя своих полуприрученных акул со всадниками на спине гнаться по небу наперегонки. Папа уверял, что гонки подставные, и что он никогда не стал бы на них ставить. Но большинство людей охотно делали ставки, и некоторые выигрывали целые состояния. Но проигрывали чаще.

Но наконец – наконец-то – четверть подошла к концу. Впереди были каникулы, и нам предстояло долгое плавание к далеким и манящим Островам Инакомыслия.

21. Отплытие

Отбывали мы утром. Ранний час и утренний холод не дали мне как следует насладиться моментом.

Мои родители встали пораньше, чтобы попрощаться со мной, и мы завтракали за столом с заспанными глазами, до конца не проснувшись. Ситуация не располагала к теплым напутственным речам. Более всего она располагала к тому, чтобы вернуться обратно в постель и с головой укутаться одеялом.

Папа предложил подбросить меня до пристани, но я ответил, что хочу пройтись пешком. Я тепло попрощался с обоими, благодарно принял деньги (немного на расходы и немного на крайний случай), на которые как раз надеялся. Потом взял вещи и ушел.

Не дойдя до калитки, я повернулся попрощаться еще раз. Они стояли в дверях, махали мне руками и казались такими хрупкими, ранимыми и почему-то старше, чем обычно. Может, потому, что они были все еще в пижамах, а может, ранним утром люди всегда выглядят более ранимыми и старыми. К собственному удивлению, я понял, что буду скучать – первая весточка тоски по дому накрыла меня еще до моего ухода.

– Увидимся через пару недель, Кристьен!

– Хорошо проведи там время!

– И… – я уже знал, что она скажет дальше, – …береги себя.

И почему родители всегда напоминают тебе беречь себя? Как будто все, что у тебя на уме, это быть неосторожным, угробить себя или угодить в больницу. Неужели им кажется, что ты только и думаешь, как бы этак навредить самому себе посильнее да побыстрее? А даже если ты неосторожный человек по своей природе, неужели наставление беречь себя действительно помогало кому-то уберечься?

Что-то сомневаюсь.

– Береги себя, Кристьен. Будь осторожен!

– Обязательно, мама! – крикнул я в ответ. – Буду.

Не скажешь же ей, что нет, не буду.

Несмотря на ранний час, жизнь в порту бурлила: рыбаки и моряки – ранние пташки. Пара небесных траулеров готовилась к выходу в небо, и рыбаки проверяли тралы. На подлете к берегу парило и ожидало возможности пришвартоваться грузовое судно отцовской компании. Это была плоскодонка с минимальным воздухоизмещением. Прямоугольные резервуары были аккуратными кирпичиками составлены на палубе.