Только хорошие умирают молодыми

• Предыдущая
• 119/126
• Следующая

С трудом сохраняя равновесие на очередной замерзшей луже, Музыкант представил себе картину: Вась-Палыч и Флейтист вместе поражают какого-то чудовищного монстра, а затем, израненные, забрызганные своей и монстровой кровью, пожимают друг другу руки.

Нет.

Не верю.

Так не бывает.

— Да, — опять подтвердил его мысли крыс, — что-то в этом роде. Мы совсем недавно пытались убить друг друга — и это после всего того, что было раньше. Так что будь спокоен, Музыкант. Если все будет нормально, скоро я избавлю тебя от своего назойливого существования.

«Если все будет нормально, — подумал Олег. — Точно. Вот это — самое главное. Если все будет нормально».

Если.

Все.

Будет.

Нормально.

Впервые со времен войны банд люди стреляли в людей.

Автоматы Кравченко, Иришки и Сережки Тайлакова смели с улицы высунувшихся было преследователей. Друзья Музыканта сознательно били не на поражение — хотели напугать, в крайнем случае целились по ногам, как и велел Кравченко. Одного из наиболее ретивых, одетого в пухлую зимнюю куртку, все-таки зацепило пулей пониже колена: он упал посреди улицы и еще пару минут, наверное, крыл всех и вся черным матом, пока его товарищи поняли, что в спасателей стрелять никто не будет. Тогда двое, пригибаясь и испуганно крутя головами, скоренько выскочили из-за угла, схватили подстреленного знатока нецензурщины и так же быстро убрались под защиту спасительного угла девятиэтажки.

Отступив и понадежнее укрывшись, усатый с компанией тоже открыли огонь, стараясь заставить тех, кто преградил им путь, перестать стрелять. Те и не стали нажимать на спусковые крючки, ожидая, пока нападающие опять попытаются двинуться вперед. А усатый со товарищи, приняв прекращение стрельбы за свою победу, вновь рискнули показаться: двое продолжили поливать улицу автоматным огнем, один, похоже, остался с раненым, а трое, низко пригибаясь и прижимаясь к стене, попытались побежать к позиции Кравченко и Сережки с Иришкой.

Обороняющиеся заметили этот маневр и опять встретили нападающих шквалом огня. Прикрытия двух автоматов, которые молотили в белый свет как в копеечку, явно не хватало, чтобы подавить сопротивление, и, несмотря на то что Данил Сергеевич и брат с сестрой Тайлаковы старались больше произвести шума, чем нанести реальный урон, троица развернулась и шустро ретировалась с простреливаемого пространства.

Стало тихо. Наступила передышка. Группе усатого, похоже, тоже не очень-то хотелось настоящего боя с кровью и трупами.

— Так, ребята, — Кравченко обвел взглядом Иришку и ее брата. — Что будем делать дальше?

— В смысле? — не понял Сережка. — Как что? Стрелять. Патронов-то еще уйма. И позиция у нас — обзавидуешься.

— Да нет, — досадливо протянул бывший мент и бывший вожак банды. — Я имел в виду: что будем делать, когда они поймут, что стрелять по-настоящему мы не собираемся? Ну подраним мы еще парочку. Но вот лично у меня рука не поднимется бить своих наповал.

Остальные двое промолчали. Сказать им было нечего.

Глава 19
РАССТАВАНИЕ

Когда они попали в засаду, первой мыслью Музыканта было — я так и знал; это не могло кончиться хорошо, сказок не бывает, но неужели Доцент нас все-таки продал? Они уже добрались до речпорта, и впереди виднелся когда-то белый, а нынче грязно-серый бок стоявшего у причала теплохода. Но тут внезапно со всех сторон выскочили вооруженные люди, тыкали в них стволами, людей было очень много — гораздо больше, чем тех, что провожали крыс вместе с Олегом, и, похоже, любому теперь было ясно, на чьей стороне сейчас преимущество. Но когда вперед вышел краснолицый и с пшеничными усами Вась-Палыч, снайпер мгновенно сообразил, что Доцент, видимо, ни при чем. Вряд ли бы отец Олега стал подставлять их именно этому человеку. А еще через мгновение тот сам подтвердил правоту мыслей снайпера.

— Доцент вляпался, — радостно сообщил Вась-Палыч. — Интриган хренов! Думал, что самый умный. Что никто в Штабе не в курсе его выкрутасов. Как же! Допрыгался! Птички нам про Доцента много интересного напели. Про Доцента, да и про вас. Крыс, значит, решили из города вывести. Суки! Там наши мужики пачками мрут, чтобы ни одной мрази в живых не осталось, а вы, значит, их из города провожаете, чтобы они снова расплодились.

Олег медленно опустил автомат. Да, можно было драться, но исход был бы один — и отнюдь не в их пользу. Слишком много бойцов привел с собой Вась-Палыч. Кстати, любопытно: он-то их откуда взял? Снял с фронта? Ну-ну, усатый радетель за человечество. Смотрю, ты тоже не прочь рискнуть успехом финального наступления, если появляется шанс выиграть в твоей собственной игре. И была другая причина, по которой Олег не стал начинать драку.

Люди не должны стрелять в людей.

До последнего.

Делать все, что угодно. Разговаривать. Врать. Юлить. Тянуть время. Но стрелять друг в друга — это табу. Жаль, не все еще его разделяют.

Но до чего же любопытно, какие это птички поют Вась-Палычу.

Из тени, которую отбрасывала опора моста, вышел Денис в своем неизменном черном пальто. Он держал руки в карманах и зябко поводил плечами.

— Интересно, и кто же — предатель? — только и успел выдохнуть снайпер, и тут же усатый штабист ударил его кулаком по лицу.

Это оказалось не так уж и больно. Олег удержался на ногах и помотал головой, больше всего на свете мечтая о том, чтобы никто в этот момент не нажал на курок. Не надо, отчаянно взмолился он, но не смог произнести ни слова. Не надо, еще раз подумал он, только стрельбы не надо. Хватит уже, и ни в коем случае нельзя стрелять друг в друга. Люди не должны стрелять в людей — это закон, и нельзя его переступать.

• Предыдущая
• 119/126
• Следующая