Девушка хочет повеселиться

Оглавление

— Что? Ну да, знаю… И все же повторяю: эта женщина святая.

Она продолжала твердить это, пока тушила говядину с овощами и пекла шоколадное печенье в честь возвращения миссис Бичем. Печенье, которое не было предусмотрено меню ленча, утвержденным в библиотеке.

Три таблетки нисколько не уменьшили мою головную боль.

Когда я была готова заткнуть ей рот солонкой, в кухне появился Джейми.

— Энни… — Он небрежно положил руку на спинку моего стула, не догадываясь, что от этого жеста у меня вздыбились волосы на затылке. — Вы не могли бы позаботиться о маме? Доктор Моран сегодня утром прилетал из Лондона, чтобы осмотреть ее. Сказал, что она чувствует себя неплохо, иначе он не дал бы согласия на выписку. Но она еще не оправилась после падения. Хотя и ни на что не жалуется, как положено матери семейства.

— Она никогда не жалуется, — подтвердила Рози. — И не жаловалась. Святая, вот она кто. Настоящая святая. Мы только что говорили — правда, Энни? — что вашу мать следовало бы канонизировать.

Джейми посмотрел на меня с удивлением. Я быстро поднялась, боясь, что мне припишут еще что-нибудь.

— Нет, не вставайте. — Рука Джейми слегка коснулась моего плеча и заставила сесть. — Заканчивайте ленч. Сейчас она спит. А вы пока поболтайте с Рози. Она большая любительница этого дела. Правда, Рози? — игриво спросил он.

— Господь с вами, что вы такое говорите! — Рози вспыхнула так, словно он предложил ей спрятаться за рододендронами и перепихнуться по-быстрому.

— Я на днях зайду и проверю, как она себя чувствует. — На сей раз он улыбнулся нам обеим.

Но он не зашел. Ни сегодня, ни завтра, хотя я считала, что «на днях» означает максимум двое суток. Джейми появился только в субботу утром. Через четыре дня. Все это время я страдала от головной боли и видела миссис Бичем не больше восьми-девяти раз. Причем два раза у нее не было выбора. Она делала прическу и нуждалась в дополнительной паре рук, а Рози в это время отсутствовала.

Эта женщина не нуждалась в компаньонке. И не хотела ее нанимать. По иронии судьбы, меня навязали ей собственные дети. Эта женщина была отшельницей и не собиралась тратить время на общение с другими людьми. А со мной меньше, чем с кем бы то ни было.

Я чаще видела Рози, чем ее. Чаще видела Пеппер. Казалось, я нравлюсь обеим куда больше, чем самой миссис Бичем. В первый день она трижды отвергла мою помощь, несмотря на забинтованное запястье. Я слонялась по дому, не зная, чем заняться, и без конца пила чай с Рози, которая относилась ко мне хорошо, но ревниво отстаивала свои права. Когда днем я попыталась отнести в комнату миссис Бичем поднос с чаем, мы чуть не подрались.

— Это моя обязанность! — сварливо заявила Рози, оставив меня на кухне одну. Пеппер в это время тоже была наверху и лежала у ног хозяйки.

Впервые меня позвали в силу острой необходимости, когда миссис Бичем понадобилось застегнуть слишком длинную «молнию» на спине платья от Поля Костелло. Именно тогда я предложила заколоть ей волосы.

— Я могу сделать это за вас, — сказала я, увидев ее мучения.

Пока я заплетала ее волосы в тугую французскую косу, эта независимая женщина сидела молча.

— Хорошо. Вы свободны, Энни, — заявила она, как только последняя шпилька оказалась на месте. — Нет, оставьте. Не беспокойтесь, — добавила она, когда я начала убирать кремы и коллекцию кисточек, разбросанных по туалетному столику.

Я молча ушла. С миссис Бичем не поспоришь. Теперь мне и в голову не приходило считать ее своей матерью. Я не ощущала с ней никакой связи. Если не считать взрыва эмоций, охвативших меня в тот момент, когда она стояла в дверях. Она была всего лишь работодательницей. Причем весьма необщительной. Может быть, Джерри был прав, доказывая, что мне не следовало переезжать сюда? Но что сделано, то сделано.

На третий день я была готова заняться чем угодно, лишь бы избавиться от тоски, которую она на меня нагоняла.

Я стояла на лестничной площадке. Она прошла мимо меня с таким видом, словно я была невидимкой, и остановилась приласкать Пеппер. Мне на подобное внимание рассчитывать не приходилось.

Я шла сюда, мечтая о многом. О том, как могут обернуться дела. Представляла, что я сижу и читаю ей вслух в комнате, битком набитой книгами. Негромко звучит симфония Малера, и эти звуки пробуждают в ней материнскую интуицию. «Я знаю, кто ты! Ты мой ребенок! Моя плоть и кровь. Иди ко мне».

Да, как же…

Впрочем, она действительно ставила записи Малера. И Бетховена. И Моцарта. Но вздумай кто-нибудь помешать ей слушать любимых композиторов, ему бы не поздоровилось.

Я пыталась завязать беседу с помощью детских уловок.

— Вы меня звали, миссис Бичем? Странно. Я готова была поклясться, что слышала ваш голос.

Чаще всего она не отвечала. Просто мерила меня ледяным взглядом. После чего я снова уползала на кухню. К Рози и ее жизнерадостной болтовне.

После ухода Рози я поднималась к себе в комнату, смотрела телевизор, иногда клевала носом и просыпалась, когда улыбающийся синоптик говорил, что со стороны Атлантики к нам приближается холодный атмосферный фронт.

9. НЕСЧАСТЛИВЫЕ СЕМЬИ

Утром четвертого дня прибыла Пенелопа со своим веселым выводком. Только сегодня они не были веселыми.

— Как дела, Энни? Она куда-нибудь ездила? — Пенелопа выглядела встревоженной.

Я мрачно покачала головой.

Дети сидели за столом на кухне и ждали, что их накормят. Они дулись, капризничали, задирали друг друга и выводили из себя даже Рози. Единственным счастливым членом труппы был Рэгс, который тут же залез на Пеппер.