Хозяин Соколиного гребня

Оглавление

101

Он снова взглянул на отца – тот сидел неподвижно, его изящные белые руки застыли на резных подлокотниках кресла. Теперь, когда Клив узнал эту давнюю историю, он мог с легкой душой доверять отцу, доверять во всем, кроме, разумеется, того, что касалось Чессы. Когда речь шла о Чессе, нельзя было доверять ни одному мужчине.

– У тебя будет еще один ребенок, – сказал Варрик, прервав долгое молчание.

– Да, – уверенно подтвердил Клив.

– Но твою жену не тошнит.

– Пока нет. Еще слишком рано. У разных женщин беременность проходит по-разному. Взять хотя бы мать Кири – ее все время тошнило, даже после того, как все остальные женщины сказали, что при таком сроке она должна чувствовать себя хорошо. – Он улыбнулся отцу и спросил; – А почему она сказала тебе о своей беременности?

– Я же ее тесть. Вполне естественно, что она мне сказала. Я рад, что вы подарите мне внука.

Конечно, он лгал, но это получалось у него великолепно.

– Я бы хотел начать строить свою усадьбу прямо сегодня, – сказал Клив. – Думаю, в конечном итоге там сможет поселиться Атол.

– То есть, после того как я умру, ты с Чессой и вашими детьми рассчитываете переехать сюда?

– Такова жизнь, – коротко ответил Клив и, подняв глаза, улыбнулся Чессе, которая спешила к нему, держа в руке кубок, полный меда. Она протянула ему кубок и положила руку на его плечо. Он накрыл ее руку своей и ощутил нежную бархатистость ее кожи и исходящее от нее сладкое тепло. Он продолжал смотреть на нее и улыбаться. Пусть его отец видит, что она принадлежит ему и только ему. Он не только желал ее, не только восхищался ею, находя ее остроумной и порой невыносимой, но еще и любил ее, любил всем сердцем. Это было совсем не то, что он когда-то чувствовал к Сарле; матери Кири. Тогда ему казалось, что он любит Сарлу больше, чем любой другой мужчина, когда-либо любивший женщину, но теперь он понимал, что это было не так. Теперь ему было ясно, что его чувство к Сарле во многом состояло из сострадания к ней и ярости против ее мужа, который обращался с ней так дурно. И еще он вожделел к ней и отчаянно хотел защитить ее, стать ее заступником, доказать, что он больше не беспомощный раб, а мужчина, который может позаботиться о своей женщине. Но с Чессой все было иначе. К Сарле его привязывало сочувствие, желание доказать всем свою силу, наконец, вожделение, Чессу же он просто любил. Раньше он и не подозревал, что столь глубокое, полностью изменяющее всю твою душу чувство может существовать, но теперь он точно знал – оно существует. Он любил ее, с каждым мгновением любил ее все сильнее и сильнее и не сомневался, что эта любовь продлится до тех пор, пока они оба не умрут и не обратятся в прах. Теперь он наконец понял, что она чувствовала к нему. Прежде это было для него непостижимо, потому что он был всего лишь обыкновенным мужчиной, который к тому же много лет оставался бесправным, ничтожным рабом. Она с самого начала не замечала уродливого шрама на его лице. Она всегда считала его красивым, считала совершенно искренне. Тогда он не понимал ее, и все ее заверения казались ему притворством. Но она не притворялась. И его чувства, и ее были так же подлинны и реальны, как туман, который висел над озером. Его любовь к ней, глубокая радость от того, что она рядом, – все это переполняло его сердце теплом, надеждой, желанием действовать. Он был безмерно счастлив сознанием того, что он и она значат друг для друга, и чувствовал, что быть человеком – это великое блаженство. Он продолжал улыбаться ей, и от этой улыбки его золотистый глаз сиял каким-то особым светом.

– Поехали со мной, Чесса. Я хочу показать тебе то место, где мы начнем строить наш с тобой дом.

– Да, мне очень хочется его увидеть, – ответила Чесса и, наклонившись, поцеловала его в губы. Прямо на глазах у Варрика.

Он знал, почему она это сделала – потому что, заглянув в его глаза, увидела в них его душу. Она принимала его и его любовь, и то, что она счастлива, было очевидно всем. В том числе и его отцу.

Глава 26

Меррик, Ларен и все мужчины из Малверна отплыли два дня спустя, ясным, безоблачным утром. Чесса надеялась, что таким оно и останется и туман не закроет озеро до вечера. Перед отплытием кормчий Эллер потянул носом воздух и удовлетворенно крякнул.

– Думаю, денек будет ничего себе, – сказал он. – Подходящий для плавания в незнакомых водах.

Чесса и Клив с Кири на руках махали им вслед, пока оба корабля не скрылись за поворотом береговой линии.

– Теперь это наш дом, – сказала Чесса. Кири попросила:

– Отец, опусти меня на землю. Я хочу поискать Кальдон. Я не видела ее уже два дня. Думаю, она по мне соскучилась. Я сказала ей, что хочу познакомиться с ее детками.

Клив молча кивнул и поставил девочку на узкую тропинку, которая вела к длинному деревянному причалу, выдающемуся далеко в озеро.

– В богатстве воображения она может поспорить с Ларен, – заметил он, глядя ей вслед. – Жаль, что Ларен так и не удалось увидеть чудовище еще раз. Меррик говорит, что она теперь долго будет пребывать в расстроенных чувствах.

– Давай возьмем с собой Кири и опять примемся за работу, – сказала Чесса. – Я хочу поскорее заиметь свою собственную кровать.

Варрик каждый день смотрел на ее живот и при атом всякий раз спрашивал, как она себя чувствует. В ответ Чесса всегда улыбалась ему и говорила, что чувствует себя превосходно.

Мало-помалу в жизни обитателей Кинлоха начались перемены. Теперь здесь иногда звучал смех, и мужчины порой оживленно спорили друг с другом и за столом, и во время работы. Дети, которыми верховодила Кири, все чаще устраивали потешные сражения, используя при этом ножи, мечи и топоры, вытесанные из дерева. Они играли кожаными мячиками, опрокидывали друг друга на землю, громко обзывались.