Унаги с маком или Змее-Week

Оглавление

— Именно так, молодой человек! — возрадовался Семен с видом преподавателя, который наконец-то дождался ответа отличника после череды ответов из уст нерадивых студентов.

— Но почему тогда пьют…

— Идиоты первого рода? — Семен Немирович не дал закончить вопрос. — Все очень просто. Для идиотов второго рода медитативное питие — процесс сознательный, спланированный, облагороженный целью и выполняющий определенные задачи, поставленные самим пьющим. Это поиск защиты от агрессии окружающего мира, рекогносцировка и обновление резервов перед новыми битвами. Употребление алкогольных напитков идиотами первого рода — действие неосознанное; опьянение для них — состояние наведенное, в котором уже не хочется — да и опасно! — становиться за станок, но зато очень хочется на футбольный матч. Иначе говоря — для них это взмах платка Гренуя.

— Пить или не пить? — изрек Нестор.

— Ну, вот, молодой человек, в вас запела культура, как поет она в каждом, кто сдал анализы. Конечно же, у педагога-словесника должны возникать именно такие аллюзии.

— Я не словесник, я историк.

— История да язык — неразлучная парочка. Дева-красавица История хорохорится перед зеркалом и поворачивает и так, и так свои роскошные — кровь с молоком! — боки только для того, чтобы повеса Язык обратил на нее внимание. Однако тссс! — Семен Немирович прижал заговорщицки палец к губам. — Вы Истории этого не говорите. Она, как любая женщина, уверена, что прекрасна сама по себе, без всякого участия мужчины. Но кто бы знал, что женщина красива, если бы мужчина на нее не смотрел? Так и с Историей — тому принадлежит, кто красивее распишет ее достоинства. Куда Язык, туда и История. Но, надо признать, есть и обратная реляция: куда История, туда и Язык. Вам ли не знать, как изменчива ее суть, как лжива ее натура? Хотя… Лжи, собственно, и не существует вовсе.

— Что Вы такое говорите? — удивился Нестор. — Как это лжи не существует?

— Это не я говорю. Это говорил Томазо Кампанелла: «В мире не существует лжи и обмана, так как вякая вещь такова, какова она есть сама по себе, а не по отношению к нам». Не могу ручаться за точность, но как-то так. И вот вам, кстати, одна вещь.

Семен Немирович открыл верхний ящик рабочего стола, извлек оттуда желтый запечатанный конверт и положил его перед Нестором.

— Что это? — спросил Нестор с подозрением.

— Это конверт, — ответил Семен. — Желтый.

— Мне?

— Вам. От нашего общего знакомого.

— От Кира?

Врач кивнул.

— Спасибо, — с сомнением поблагодарил Нестор и нерешительно пододвинул к себе конверт.

Он уже приготовился его вскрыть, но Семен мягко остановил:

— Погодите, молодой человек. Если бы все было так просто, думаю, Кир бы просто позвонил. Есть одно условие.

— Какой-то шпионский триллер, — улыбнулся Нестор, сжимая конверт в руках и не зная, что с ним делать.

— Кир попросил Вас вскрыть конверт только после того, как вы трижды позвоните домой. А лучше — пять раз. А еще лучше, вскройте его дома, за чашкой вечернего чая. Или что Вы там пьете вечером?

40

Семен Немирович проводил посетителя до входных дверей. Выглядел врач устало. Он собирался вздремнуть — что-то было запланировано на вечер. Нестор снова оказался на красно-желтой дорожке. За спиной щелкнул дверной замок: субботний приём посетителей был закончен.

Нестор шел по улице, обходя зеркальные лужи. Желтый конверт лежал в планшетке, перекинутой через плечо. Там же, если поискать, можно было найти еще немного денег. Еще там были водительские права и техпаспорт на мотоцикл. Нестор шел домой.

Можно было заглянуть в «Варяк», даже хотелось заглянуть в «Варяк»… Там, скорее всего Кир, встречающий радушной улыбкой. Там Тамара, щедро шипящая разливным краном. Там обеденный сплин, тихо переходящий в субботний вечер.

Но утренние несколько бокалов пива смыли похмельную муть, а порция хорошего коньяка настроила на деловой лад. Не стоило заходить в «Варяк». Хочется — перехочется. А стоило позвонить Нине, что и предлагал сделать Наставник.

Телефон прогудел десяток раз и сбился. В который раз — сбился. Не в третий, и даже не в пятый. Нина трубку не брала. Она, скорее всего, просто выключила звук сигнала. Злится.

Наверное, есть на что. Все правильно, все понятно. Нужно работать над собой. Нужно соответствовать. Чему же соответствовать? Представлениям жены о своем муже. Она не для того замуж выходила. Не для того Антона родила. А для чего она замуж выходила? А для чего она Антона родила? Она думала, что все будем делать вместе. Она устала. Она не так представляла себе семейную жизнь.

Нестор, честно говоря, никогда никак не представлял себе семейную жизнь. Из всех «начальниц» в стайке Нина была самой обаятельной и привлекательной. С ней было хорошо. Лучше, чем с другими. Потом все признали их парой. Они вошли на эту красную дорожку, а значит, должны были с того самого момента оправдывать ожидания окружающих. И пара начала восхождение по лестнице отношений. Нестор не был против — любовь, так любовь, свадьба, так свадьба, ребенок — вообще замечательно! Он не был против обязательств, совместного досуга, общей постели и ежедневного общения с одной и той же женщиной. Это все — правильная жизнь, так все живут. Почему бы им тоже не жить, как все?

В какой же момент эта правильная жизнь стала предъявлять права на звание единственной и безальтернативной? С каких таких хмурых дней Нестор перестал радоваться, что вот он, такой правильный и солидный, идет домой, к своей семье, как миллионы мужчин по всему миру?