Своя дорога

Оглавление

Юноша приоткрыл полу плаща, малышка спала, чуть приоткрыв рот и удобно устроившись в заботливых объятьях своего соплеменника, так сладко спать на тряской лошадиной спине могут только маленькие дети.

Танита здороваться не стала, зло, сверкнув глазами на нас обоих, но от высказываний удержалась, то ли супруг провел воспитательную беседу, то ли не проснулась еще.

Ну что ж, придется ей привыкать к моему обществу, дорога нам предстоит длинная.

Глава 5

Пожалуй, единственное, что сделал хорошего в своей жизни наш король — добился безопасности на дорогах. Пока путник ехал по тракту, его жизни почти ничего не угрожало, кроме обычных разбойников, да и те не отличались особой храбростью и нападали редко. А вот стоило сойти с проторенного множеством ног и колес пути и углубится в лес… Вот в этом случае можно было неожиданно для себя оказаться в неприятной ситуации, особенно ближе к границам с Пустошью.

Вампиры и оборотни не единственные твари жадные до человеческой плоти.

Когда- то, давным-давно, эти земли заселяло великое множество разных существ, и человеку пришлось, здорово потрудится, чтобы сделать их пригодными для проживания, но в дальних лесных закоулках до сих пор прятались остатки древнего зла, хотя, если подходить объективно, люди по своей кровожадности не сильно от него отличались.

Наша дорога в основном будет пролегать именно по таким негостеприимным местам, но пока можно наслаждаться безопасностью и покоем.

Я покосился на Агаи…

Это надо же умудриться, прожить почти пять лет рядом и не заподозрить, что твой сосед птица-оборотень!

Дети Сирин…

Что- то из глубокого детства, связанное с летним садом, паданцами яблок, и деревенской ребятней.

Дети Сирин…

И вдруг я вспомнил: маленькая яркая лубочная картинка, изображение птицы с человеческой головой и большими клыками, торчащими меж красных губ на куче человеческих черепов. Точно! И надпись: «птица глаголемая Сирин человекообразна, суща близ горы железной, нравом люта».

Тайком от дяди я общался с деревенской ребятней лет до шести, кому-то из них привезли с ярмарки несколько картинок, и мои знакомые притащили их в сад, хотели узнать, а что же там написано, в деревне грамоте был обучен только староста и жрец.

— Агаи, — я с трудом сдержал улыбку, уж больно сложно было представить аптекаря в роли лютого чудовища пожирающего людей, — Расскажи о своем народе.

— А я все думал, когда спросишь… Что именно ты хочешь узнать?

Юноша стал серьезнее жреца перед проповедью, тут же захотелось его немного поддразнить.

— Ваше племя действительно ест людей?

Сердитый взгляд стал ответом, — С чего ты так решил?!

— Детскую картинку вспомнил, — улыбнулся я.

Агаи успокоено кивнул головой, — А… Помню эти рисунки. Их до сих пор на ярмарках продают. Я маленьким сильно обижался, когда мне показывали лживые картинки, даже с мальчишками дрался, пытаясь доказать, что это неправда. Приходил домой с разукрашенной физиономией, пока отец не объяснил, что я навлекаю неприятности на всю семью.

Аптекарь поерзал в седле, осторожно перехватил спящую девочку другой рукой, и продолжил рассказ, — Когда-то мой народ жил в этих местах рядом с другими племенами, дружественными нам или враждебными. Однажды, с юга, пришло новое племя, племя людей. Они не умели летать, как мы, не умели жить под водой, как подводный народ, не умели перекидываться в зверей и вообще за редким исключением были обделены магическим даром. Волшебство им заменяли решительность, отвага, безжалостность к своим врагам, и многочисленность. А еще их вожди умело использовали вражду между коренными обитателями. Не прошло и ста лет, как народ сирин почти уничтожили. Какой то негодяй из человеческих колдунов заявил, что наши кости продлевают молодость на сто лет.

На этих словах я не удержался и сочувственно присвистнул.

Крылатых стоило пожалеть, такая выдумка могла принести много бед.

— Сколько лет прошло, прежде чем этот миф был развеян? — поинтересовался я у Агаи.

В ответ он только печально покачал головой, — Понимаешь, Дюс, это не миф.

Да… это равносильно приговору. Представляю, какая на них началась охота…

Агаи, между тем, продолжил свой невеселый рассказ.

— Часть племени ушла на восток, за Пустошь, в Юндвари, часть рассеялась среди людей, переняла их образ жизни, перестала перекидываться в птицу. Кое-кто вступил в брак с людьми.

— А воевать вы не пробовали?

Даже преисполнившись сочувствия, я до конца так и не мог понять, почему это племя даже не попыталось защитить себя.

Агаи вздохнул, — Ты пойми, из нас получаются никудышные воины. Наши кости слишком тонки и легки для наземного боя, в наших крыльях невозможно держать меч, а перья не защищают от стрел. Нам дана магия, но ее нельзя употреблять во зло. К тому же пророчество гласило, что нам предстоит пройти через тяжелые испытания, прежде мы снова наберем силу.

Опять пророчество! Да они фаталисты, эти дети Сирин. Слепо следуют, чьим то словам, даже не пытаясь бороться с судьбой.

— Они просто слабаки и трусы! — вставила свое слово Танита.

И как это она умудрилась промолчать столько времени?

Ее супруг тут же вскинул голову и сердито спросил, — А разве помогли твоему народу ваша отчаянная ярость? Вас еще меньше, чем сирин! Так мало, что уже не осталось тех, кто не приходился бы друг другу близкими родственниками!

Красавица зло оскалилась, — Ты говоришь глупость! Нам нет числа! Даже если ты пересчитаешь песчинки в огромном бархане, их будет меньше!