Своя дорога

Оглавление

Я выжил. Мы — выжили.

Последний шаг дался с трудом. Защитная черта немного спружинила, но пустила внутрь. А затем подступила дурнота, и я растянулся на земле, больно ударившись головой о камень.

Глава 19

Я открыл глаза лишь на мгновение. Мир вращался взбесившимся волчком, размазываясь в серо-зеленое полотно и вызывая рвотные спазмы. Пришлось торопливо сомкнуть веки и перевести дыхание, прислушаться к тому, что творилось с телом.

Интересно… почему это я хлопнулся? Не из-за той же царапины. Подумаешь — покусали. Один раз кусок мяса со спины выдрали и ничего, сознания не терял. Даже перевязку сделал только через час или два.

Я повторил попытку осмотреться. На этот раз получилось лучше: кружение замедлилось, хотя до конца так и не прекратилось. Мир по-прежнему плыл и качался.

Ну, я вам скажу… Даже после самого сильного похмелья мне не было так дерьмово.

Во рту скопилась вязкая горькая слюна, я собрал ее языком и попробовал сесть, чтобы сплюнуть.

Меня тут же заботливо подхватили с двух сторон, помогая. Правда, встать на ноги не дали, а лишь усадили, прислонив к стене.

Каменный выступ грота больно кольнул под лопатку и, как ни странно, именно это ощущение помогло окончательно прийти в себя и оглядеться.

Рядом на корточках пристроились Агаи с Танитой. Оба участливо заглядывали мне в лицо, видно перепугало их неожиданное падение. На лице рош-мах читалась искренняя радость: пухлые губы уже растянула приветливая улыбка. А вот сирин казался серьезным и сосредоточенным.

Конечно, именно так и должен выглядеть лекарь, у которого пациент только что пришел в себя.

Вся команда в сборе: прямо по курсу около ног, возилась Морра, она пыталась меня разуть, ничуть не заботясь, что я при этом испытываю.

После особенно «удачной» попытки у меня возникло ощущение, что ступню сунули в пыточный сапог.

Твою мать, больно же! За каким… опять трогают мою несчастную ногу?!!

Я выругался. Танита скосила глаза на малышку и неодобрительно нахмурилась, осуждая брань.

А что, я должен поблагодарить за «приятные» мгновения? К демону таких спасителей, сам разберусь!

Я потянулся к ребенку, пытаясь прекратить издевательство, но Агаи перехватил мою руку.

Сирин страдальчески задрал брови вверх, словно это его мучили, — Не надо Дюс, не двигайся! Нам необходимо снова осмотреть твою рану. Кажется, я вчера неправильно определил свойства яда.

Он снова вздохнул, — Редкое сочетание токсинов. Я с таким не сталкивался прежде.

Замечательная новость…

Вероятно от переживаний, волшебник совсем забылся и сам дернул за сапог так, что у меня от муки челюсть свело.

— Ты хоть обезболивание проведи, — с трудом выдавил сквозь зубы, — А то я кончусь раньше, чем вылечите.

У аптекаря расцвели два красных пятна на скулах, он полез пятерней в волосы, поставив их дыбом, и смущенно улыбнулся, — Прости. Я растерялся. Сейчас сделаю.

Прекрасно — он растерялся…

С губ чуть не сорвалась ехидная фраза, но меня невежливо перебили.

— Дюс, мне кажется, или ты ныть начинаешь? — раздался над ухом насмешливый голос кошки, — А еще воин!

Ну, как же, без подначки обойтись никак нельзя!

Однако слова рош-мах отбили всякое желание ворчать, и я замолчал, наблюдая за тем, как колдует сирин.

Заклинание сразу принесло облегчение: боль ушла, оставив легкое онемение, стало хорошо, спокойно и сразу потянуло в сон.

Между тем, Агаи быстро размотал бинты, аккуратно отложил их в сторону, и недовольно поморщился: не понравилось ему то, что он увидел.

Я от открывшегося вида тоже удовольствия не получил: ступня нехорошо побагровела, а кожа вокруг следов от зубов вовсе приобрела синий оттенок и вздулась.

Сирин слегка надавил на нее пальцами, и из раны выступила сукровица вперемежку с гноем.

Хрень собачья, сколько дряни успело накопиться!

— Отмирание тканей идет, — озабоченно вздохнул волшебник, — И как это я вчера с ядом промахнулся?

Агаи в задумчивости почесал кончик носа, потом сходил за своей сумкой и извлек из нее сверток с инструментами, тщательно закутанными в чистые тряпицы.

— Потерпишь еще немного? — сочувственно спросил аптекарь, протирая кожу на ноге прозрачной жидкостью из бутылочки темного стекла.

Глупый вопрос. Конечно, потерплю, все равно другого выхода нет. Да и обезболивающее заклинание пока действует.

Агаи вскрыл гнойник и занялся чисткой, с усердием работая плоским инструментом, похожим на крошечную лопатку. Морра пристроилась рядышком, пытаясь поучаствовать в процессе лечения. Пришлось Таните следить за ее шустрыми ручонками — волшебник на этот раз отказался от помощи маленькой целительницы. Интересно — почему?

— Агаи, ты так и не дашь ей полечить меня?

— Нет, — отрезал сирин, не отрывая взгляда от раны, — она срастит, но не сможет убрать яд, и завтра придется все повторять заново. Или того хуже — воспаление уйдет внутрь, к костям. Ты же не хочешь остаться без ноги?

Не хочу, конечно, хотя мне думается, что ребенок способный прирастить голову дохлому оборотню, с такой ерундой точно справился бы. Но я не лекарь, могу и ошибаться.

Наконец волшебник закончил с лечением, напоследок щедрой горстью кинув на рану мазь, но перевязку делать, почему-то не стал.

А стоило потянуться за сапогом, как лекарь перехватил мою руку со словами, — Нельзя закрывать рану! Она должна оставаться на свету, если я правильно разобрался в составе отравы. Так что походи пока так, хотя бы до завтрашнего утра.