Меморист

Оглавление

— А теперь расскажи ты, что происходило с тобой?

Та заколебалась.

— Совершенно естественно, что после стольких лет неверия ты никак не можешь свыкнуться с мыслью, что все это правда. Но если ты выскажешься, тебе станет легче. Меер, рассказывай все.

Девушка выложила все, в том числе и то, что произошло, когда они с Себастьяном были в мемориальной квартире Бетховена. И то, что произошло на кладбище.

— Ты уже знала, что ту женщину из провалов в прошлое зовут Марго, еще до того как увидела надгробие? — спросил Малахай.

Меер кивнула.

— Муж Марго нашел в Индии эту флейту, а затем умер здесь, — объяснил Джереми.

Ледяные веревки опутывали Меер, тянули ее, увлекая в водоворот. Молодая женщина уронила голову на руки, захлестнутая нахлынувшей скорбью.

— Нет! — воскликнула она. — Каспар жив! Он в Индии. Вот почему я должна достать деньги. Чтобы снарядить экспедицию и найти его.

Она не могла жить без Каспара. Не могла жить без человека, чьего имени не знала до прошлого воскресенья. Ради него она была готова пожертвовать всем, лишь бы его найти, спасти, вернуть домой.

Но тут Меер услышала голос отца, пробивающийся к ней откуда-то издалека.

— Малахай, прекрати! Разве ты не видишь, что с ней происходит?

— Это очень важно, Джереми. Она вспоминает.

— Нет! — гневно повысил голос Логан.

Но Малахай, не обращая внимания на друга, заговорил снова:

— Марго, что происходит?

Сделав усилие, она погрузилась в бездонный мрак, пытаясь найти ответ.

— Флейта у Бетховена, он пытался определить мелодию по узорам, вырезанным на кости.

Даже сквозь покрывало ледяного тумана Меер ощутила изумление. Резные узоры являются ключом к мелодии?

— Ты знаешь, удалось ли Бетховену разгадать мелодию?

И снова наступила темнота. Знакомая темнота, страшнее любых кошмаров. Когда она была маленькой, эта самая темнота окутывала воспоминание, повторявшееся снова и снова: женщина в мужской одежде несется в грозу верхом по лесу, пытаясь уйти от погони. Она слышала дыхание лошади и стук дождя по мокрой шерсти плаща. Но затем образы растворялись во мраке, оставляя ее в море бесконечной печали.

— Марго? — нетерпеливо спросил Малахай.

— Достаточно, Малахай! — решительно произнес Джереми.

Малахай ответил, полуобернувшись к нему:

— Если эта флейта до сих пор существует и если нам удастся подтвердить, что Марго Нидермайер в тот период действительно брала уроки музыки у Бетховена…

— Для этого не обязательно мучить мою дочь. Я могу подтвердить, что в 1814 году Марго действительно занималась у Бетховена. Вернувшись сегодня с кладбища, я обратился к базе данных. Ее имя несколько раз упоминается в письмах композитора.

Холод постепенно отступал, дрожь прекратилась. Меер слушала, как ее отец рассказывает про занятия Марго у Бетховена.

— Ты больше ничего не смог выяснить о ней? — спросил Малахай.

— У меня нет доступа ко всем письмам Бетховена. База данных позволила получить лишь общее представление, но впервые Марго упоминается в письме, датированном сентябрем 1814 года.

То же самое Меер испытывала и в детстве, находясь под постоянным пристальным вниманием отца и Малахая: она чувствовала себя не живым человеком, а любопытным научным фактом. Она встала.

— Я больше не хочу ничего слушать. Мне нужно отдохнуть.

— Ну конечно, — поспешно согласился Малахай. — Нам всем нужно отдохнуть.

Меер услышала в его голосе озабоченность, но также и надежду… надежда присутствовала всегда. Она посмотрела на своего отца. И у него в глазах помимо его воли светилась та же самая надежда.

ГЛАВА 40

Понедельник, 28 апреля, 20.50

— Я не могу разглядеть, как глубоко вниз уходит этот колодец. — Голос с американским акцентом гулким эхом раскатился по пещере, скрытой глубоко под землей.

Давид затаил дыхание. Что здесь происходит? Сегодня из концертного зала музыка не доносилась: ни выступлений, ни репетиций. Тишину нарушали лишь шорох пробежавшей крысы да глухой удар сорвавшегося камешка. И вот внезапно в подземелье проникли голоса этих людей, находившихся, судя по всему, гораздо глубже и гораздо ближе, чем это было возможно.

— Дай-ка я опущу зонд, — ответил второй голос, также с американским акцентом. — Посмотрим, достанет ли он до дна.

Неужели эти двое работают в «Глобальной службе безопасности»? Это люди Тома Пакстона, пытающиеся разыскать беду до того, как она сама проявит себя? Как глубоко под землю они проникли?

Ялом оглянулся на клетку, захваченную с собой, и на трех крыс, успевших попасть в ловушку.

— Ну, что там с показаниями? — продолжал американец. — Удалось достать до дна?

Журналист надел перчатки из плотной ткани. Если его замысел увенчается успехом, крысы объяснят появление сигналов на инфракрасных мониторах «Глобальной службы безопасности». Из разговора с Пакстоном он понял, что имеющаяся в его распоряжении система РЗЗП не только ушла на несколько поколений вперед от первых таких радаров, сперва применявшихся для обнаружения подземных ходов вьетконговцев; это было самое совершенное на настоящий момент оборудование. Принцип РЗЗП настолько прост, что сейчас такими устройствами пользуются практически все, от криминалистов, разыскивающих места тайных захоронений, до строителей, изучающих площадку перед началом работ. Разумеется, Пакстон, одержимый желанием во что бы то ни стало победить, достанет самую совершенную систему. Давид уже много лет освещал в средствах массовой информации проблемы обеспечения безопасности и знал, что «Глобальная служба безопасности» использует в своей работе самые новейшие достижения науки и техники.