Охота на лошадей

Оглавление

Я планировал все несколько по-другому: благополучно вернуться в мотель и утром позвонить в полицию – дескать, я сосед с развитым чувством гражданского долга и только что видел, как из дома Клайвов вышел бродяга.

Когда они решили осветить колючки, по которым я брел, мне пришлось лечь и прижаться к земле, слушая стук собственного сердца. Луч прожектора скользнул по низким кустам и передвинулся на тянувшиеся по песку колючие стебли, отбрасывавшие неровные тени. Я надеялся, что похож на куст колючек. До меня доносились крики полицейских, обсуждавших, следует ли углубляться в пустыню, но, к счастью, дальше пограничных белых камней они не продвинулись. Постепенно крики, бесполезная суматоха и свет стали отдаляться, и наконец все стихло.

Свет в доме Клайвов погас. Полицейская машина отъехала. Соседи легли спать. Я встал и стряхнул сухой песок, налипший на рубашку и джинсы. С такими уликами, как песок и мука на одежде, даже самый слепой полицейский без труда пришьет мне преступление.

Еще более осторожно, чем пробирался к Клайвам, я наискосок возвращался к домам, надеясь выйти к машине. Чем скорее я выберусь из этого района, тем лучше...

Я замер на месте.

Как схватить бродягу? Притвориться, что вы бросили поиски и уехали, а потом ждать где-то на дороге. Когда же он подумает, что опасность миновала, и беззаботно выйдет из убежища, то, будто спелая слива, упадет прямо в ваши расставленные руки.

Из этого спокойного тупика, пожалуй, не стоит ехать прямо в Лас-Вегас. Просто на всякий случай.

В пятом от Клайвов доме на вид все было спокойно. По-кошачьи беззвучно я обошел дом, издали взглянув на машину. Все еще стоит. Рядом никаких полицейских. Я прождал, прячась в тени, наверно, дольше, чем нужно, затем набрал побольше воздуха и рискнул. Сделал несколько шагов к машине и заглянул в окно. Пустая. Быстро отскочил к ряду невысоких пальм, прятавших машину со стороны дороги.

Ничего. Никаких раздраженных криков. Все тихо. Машину полиция не обнаружила. Я с облегчением вздохнул, и воображаемая картина злорадства Клайвов на моем судебном процессе немножко поблекла. Пошире распахнув открытую дверь машины, я плюхнулся на сиденье, как резиновая кукла, из которой выпустили воздух. Пять минут я просто сидел, свободно дышал и радовался – ни на что другое не было сил.

Оставалась еще проблема – позвонить Уолту. Я задумчиво искал решение, рассеянно вытаскивая шипы колючек из ног.

Обычно в таких случаях я посылаю телеграмму, но телеграф остался в Путни. Несомненно, в пустом доме, перед окнами которого я поставил машину, есть телефон. Но я не был убежден, что мне хочется еще раз рисковать – в доме могла быть сигнализация, оповещающая полицию о вторжении, как это случилось у Клайвов. Но, с другой стороны, я пробыл у Клайвов не меньше двадцати минут до того, как появилась полиция. Вряд ли они приедут быстрее по второму сигналу.

Через полчаса я надел резиновые перчатки, вышел из машины и занялся замком парадной двери. Он быстро открылся, но, к несчастью, предусмотрительные хозяева тоже использовали засов. Люди уверены, что они надежно защитили дом, если задвинули засов. Я вошел через черный ход. В холле на столе стоял телефон. Я осторожно вернулся к двери по своим следам, оставил ее открытой, сел в машину, огляделся и отъехал туда, где кончалось шоссе и начиналась дорога, посыпанная гравием. Там выключил фары и закурил.

Прошло еще полчаса. Ни света в окнах, ни полицейских сирен, никакой суеты. Я спокойно вернулся, поставил машину на прежнее место, вошел в дом и позвонил Уолту.

Его вовсе не обрадовал мой звонок в пять утра.

– Небольшое изменение во времени операции, – извиняющимся тоном проговорил я. – Полиция уже обнаружила погром в доме.

– Вас не поймали? – Он шумно вздохнул.

– Нет. – Какой смысл рассказывать ему, что мне чудом удалось остаться незамеченным? Он ведь вообще не одобрял мой план.

– Полагаю, вы хотите, чтобы я сейчас же приехал? – покорно спросил он.

– Да, пожалуйста. Так быстро, как сумеете. Оставьте ключи от машины в справочном бюро аэропорта в Лос-Анджелесе, а я их там возьму. Имя пилота вертолета, с которым я договорился в Лас-Вегасе, Майкл Кинг. Он ждет вас. Только спросите в аэропорту, где он. Приемник вертолета будет принимать сигналы «жучка», который я взял с собой, так что мой транзистор можете оставить на старом месте. Было сегодня что-нибудь интересное?

– Вчера, – поправил Уолт. – Немного. Я прошлым вечером после обеда прослушал запись и снова спрятал его. Оффен принимал приятеля. Два часа обычной трепотни. Я лег спать в час ночи, все слушал пленку.

– Когда дело кончится, вы сможете спать две недели подряд.

– Угу, – саркастически промычал он. – Расскажите это кому-нибудь другому.

Он положил трубку, но не так резко, как обычно. Улыбаясь, я достал пять долларов и положил под телефон. Потом вышел, запер за собой дверь и вернулся в машину.

Прошли три небогатых событиями часа. Ночь перешла в утро. Температура воздуха начала подниматься к дневным отметкам. Запели какие-то бодрые птицы, а я закурил вторую сигарету.

Чуть позже восьми на дороге появилась полицейская машина с сиреной, включенной на полную громкость. Питтсвилл-бульвар проснулся. Я вышел из машины, осторожно приблизился к дороге и, чтобы оставаться невидимым, присел на корточки. Меня укрывали низкие пальмы и кусты, но я видел каждую машину, подъезжавшую к дому Клайвов.

С дороги доносились взволнованные голоса, главным образом детские. Маленькие мальчик и девочка на трехколесных велосипедах со скоростью гонщиков промчались мимо меня.