Бомба для братвы [= Мастер взрывного дела]

Оглавление

Ну ничего, кем бы он ни был, он еще объявится. Или если не он, то кто-то другой объявится. Возле Хозяина объявится, где его и следует ждать. Должен же он отчитаться о порученной ему работе. Или получить новое задание. Не может же служба, созданная для выполнения конфиденциальных поручений Президента, у того Президента не появиться. И вряд ли Президент станет встречаться со своими тайными помощниками где-нибудь в укромном месте. Не та у него должность, чтобы в одиночку шататься по улицам в парике и с наклеенной на подбородке бородой. Нет, встреча состоится в одной из его резиденций. И значит, незамеченной не пройдет. Теперь не пройдет.

Начальник охраны вызвал нескольких своих подчиненных. Из тех, что облажались во время слежки за безработным Сидорчуком. И которые имели к нему персональные претензии. Что гарантировало узнавание и ретивость в исполнении службы.

— …Перекрыть все подходы к Хозяину… О любых контактах с неизвестными вам лицами докладывать лично мне не позднее двух минут после его обнаружения. За три минуты я буду спрашивать как за срыв операции… Звонить в любое время. Хоть даже глубокой ночью… И если на этот раз вы его упустите… Он нужен мне. Он нужен мне любой ценой…

Задача была сформулирована предельно ясно. Капканы были насторожены. Оставалось только ждать результата, который, очень хотелось надеяться, не заставит себя ждать…

Глава 42

Полковника Трофимова раздирали противоречия. Между служебным долгом и страхом. Простым обывательским страхом, который для разведчика столь же свойственен, как для всех прочих, живущих обыкновенной жизнью людей.

Он понимал, что человек, вставший между оружейной мафией и базами их снабжения, рискует очень многим. Рискует всем. Что при нынешних ценах на рынке киллерских услуг этого человека проще убить, чем его покупать. Жизнь человека в стране обесценилась до пары пачек наличных баксов. Жизнь офицера разведки по прейскуранту стоила чуть дороже. Но тоже очень дешево. Дешевле однокомнатной квартиры «хрущевки» в очень отдаленном районе Москвы. Слишком много появилось любителей пострелять за деньги. По живым мишеням.

Раньше, когда спецслужбы страны были в силе, когда стояли плечом к плечу, покушение на одного разведчика было бы расценено как вызов всему силовому аппарату и киллера нашли бы даже у дьявола за пазухой. И вытащили бы. И пристрелили при попытке к бегству, не доводя дело до суда. Чтобы другим неповадно было. Раньше любой киллер предпочел бы обойти офицера безопасности стороной. Теперь различия между разведчиком или неразведчиком не делали. Стреляли всех подряд. Лишь бы платили.

Полковник Трофимов понимал, что если на него кто-то покусится теперь, то об опоре на свое ведомство придется забыть. И рассчитывать только на себя. На свою выучку и умение выхватывать оружие быстрее, чем противник. В точности как во времена Дикого Запада.

Успеет ли он выдернуть свой «смит-вессон» быстрее бросивших ему вызов преступников, он не был уверен. Равно как не был уверен, что киллеры изберут в качестве орудия возмездия «смит-вессон», а не винтовку с оптическим прицелом или подложенную под порог бомбу, против которых умение выхватывать оружие первым могло уже не пригодиться.

Именно поэтому полковник не рискнул идти в бой с открытым забралом. А предпочел спрятаться за более защищенной спиной.

Полковник Трофимов вышел с рапортом на вышестоящее начальство. Вернее, на то, что выше вышестоящего. Точнее сказать, намного выше вышестоящего, которое с высот его должности не просматривалось даже в телескоп. Попирая армейскую субординацию, он прыгал через головы своего непосредственного начальства. Потому что непосредственное начальство участвовать в сомнительного рода расследованиях отказалось. Хотя и в Африку на парашюте прыгало.

— Уволь, — сказало начальство. — Мне до пенсии три года. Хотелось бы дожить.

— Что, так серьезно?

— Гораздо серьезней, чем ты думаешь. Оружейный бизнес по прибыльности второй после наркотиков. И тот, кто ему препятствует, долго на этом свете не заживается. Да и начальство еще неизвестно каким боком полученную информацию повернет. Может быть, совсем не тем боком, что мы с тобой предполагаем.

— Значит, отказываешь?

— Нет, не отказываю. Рапорту твоему я, как обещал, ноги приделаю, но сам его даже читать не стану. Чтобы меньше знать и лучше спать. Да и ты подумай еще разок.

— Я уже подумал.

— И что решил?

— Решил сообщить о выявленных мною фактах. А там пусть решают, как посчитают нужным.

— Ну смотри…

Рапорт, перескочив сразу несколько ступенек, ушел в верха.

— Это черт знает что! Если это, конечно, правда! — сказал первый военный чин. — Страна воров! Если так пойдет дальше, то скоро начнут воровать баллистические ракеты и шифер с генеральских дач.

— Прикажете провести расследование? — поинтересовался приближенный к чину офицер.

— Расследование?.. Нет, не надо расследования. Что мы с тобой, ищейки, что ли? Пусть этим занимаются те, кому по должности положено. Кто за это деньги получает. А меня от таких дел с души воротит. Переправь лучше этот рапорт куда повыше. Пусть они там свои маршальские головы почешут. Они у них, в отличие от наших генеральских, большие…

— Безобразие! — возмутился следующий в иерархии должностей военный чин. — До чего армию довели! До полного дерьма довели! Орудиями торгуют, как семечками!

— Будем принимать меры?

— Меры?.. Отставить меры. Пусть принимают меры те, кто допустил до такого разгильдяйства. В наше время танки не воровали. В наше время, если не дай бог штык-нож от автомата теряли, то вся рота неделями мордой снег рыла, пока не находила утерянное казенное имущество. Отсылай рапорт дальше. Пусть почитают правду про свою армию. Горлохваты. Пусть подумают, нужна ли такая армия, где танки распродают оптом и в розницу; И, пожалуй, вот что ещё. Дай информацию по данному факту журналистам. Есть у тебя знакомые журналисты? Ну вот и сообщи им про все эти безобразия. Мол, так и так, в Российской Армии приторговывают оружием. И какой-нибудь один фактик. Помельче. В виде подтверждения.