Дочь итальянца

Оглавление

— У тебя здорово получилось.

— Я же начинал свою карьеру как строитель, — ответил Маурицио. — Раньше я мог сделать этими руками все, что угодно, но уже давненько не брался за молоток и гвозди. — Он вдруг усмехнулся: — Уже много-много лет я не был таким грязным… и таким счастливым.

Он показал свои ухоженные руки, на которых за прошедшие два дня появились ссадины и ушибы.

— Расскажи, чем ты занимался… ну, после того как я… как мама увезла меня в Лондон, — робко попросила Арабелла.

Она не рассчитывала на откровенный ответ, но неожиданно Маурицио принялся рассказывать:

— Я уехал отсюда и стал брать заказы на ремонт зданий. Дело пошло, и я нанял нескольких человек в помощь. Потом увел один заказ из-под носа у самой крупной местной строительной фирмы. Им не понравилось… и я получил вот эту отметину. — Маурицио потер шрам на левой щеке.

— О боже! — ужаснулась Арабелла.

— Но я не сдался. И постепенно все привыкли думать, что со мной лучше не связываться. — Ее собеседник невесело усмехнулся. — С тех пор моя репутация жесткого предпринимателя неуклонно растет.

— Как ты смог из простого строителя стать тем, кто ты сейчас? — спросила Арабелла.

— Я решил построить себе дом, купил участок земли. Неожиданно цена на него возросла, и я его перепродал. Оказалась, что продавать землю и здания намного выгоднее, чем строить. Так я занялся и этим бизнесом. А как только начал делать деньги, то не мог уже остановиться. Хотя несложно зарабатывать больше денег, чем тебе необходимо, если посвящать этому всего себя и не думать ни о чем другом двадцать четыре часа в сутки.

— Ты не мог ни о чем не думать, — возразила Арабелла. — А как же твоя жена?

— Надин вышла за меня замуж из-за денег.

— Зачем же ты женился на ней?

Он задумался и наконец сказал откровенно:

— Не скажу, что она мне не нравилась. Но прежде всего она была символом моего положения в обществе. Ее семья старинного рода. До того, как у меня появились деньги, Надин и не посмотрела бы на меня. Это заставляло меня чувствовать удовлетворение. — Маурицио состроил презрительную гримасу. — Плохо, не так ли? Но я плохой человек, Арабелла. Я никогда не был хорошим. Это ты делала меня лучше.

— Нет! — яростно воскликнула она. — Ты говоришь чушь! Плохой человек не бросился бы не раздумывая на двух здоровенных мужчин, чтобы спасти незнакомую девушку!

— Но не так давно ты назвала меня бесчувственным типом, манипулирующим другими людьми, — напомнил ей Маурицио и добавил: — И в чем-то ты была права…

— Это трудно объяснить, — медленно произнесла Арабелла, — но сейчас мне неловко за мои слова. Думаю, что в тот вечер мы оба были не правы. Знаешь, Маурицио, похоже, своим нынешним поведением ты вынуждаешь меня почувствовать, что я неверно судила о тебе…

— Нет. Ты не понимаешь всей силы денег и их влияния на человека!

— Какой силы? Какого влияния? Здесь нет правил и все зависит от человека.

— Хорошо, когда тебя защищают…

— Я не защищаю тебя! — воскликнула молодая женщина. — Я прежде всего стараюсь разобраться в себе, как ты не понимаешь!

— Я только сказал, что хорошо знаю себя…

— Чепуха! Никто не знает себя хорошо!

— В то время, в Каренне, все мои мысли были о том, как уберечь тебя… и нашего ребенка.

— У тебя больше не было детей? — спросила Арабелла.

Увлеченная разговором, она не заметила, как подошла к краю пропасти и чуть не упала в нее.

Она забыла о причине их ссоры три месяца назад. Опомнившись, резко замолчала.

— Нет, — сказал спокойно Маурицио. — Ты хочешь поговорить об этом?

— Нет! — поспешно воскликнула она. — Нет, не хочу!

10

Арабелла уже входила в дом, когда услышала тихие слова за спиной:

— Прости, Абби. За все прости.

— Что?

Она резко повернулась, неуверенная, что не ослышалась. Но Маурицио уже лез на крышу.

— Самое время работать. Посмотрим, успеем ли мы покончить с этой крышей сегодня, — произнес он, скрываясь в чердачном окне.

К вечеру с потолком было покончено. Арабелла приготовила ужин и накрыла на стол. Она надеялась, что они поговорят еще, но Маурицио сказал «спокойной ночи» и уехал. Итак, он решил, что ее можно больше не охранять? У молодой женщины стало тоскливо на душе.

Ночью, как назло, пошел сильный дождь. Лето кончилось, и первая же атака осени производила впечатление. Арабелла беспокойно поглядывала на потолок. Но на нее не упало ни капли. Как строитель, Маурицио прекрасно знал свое дело…

Она погружалась в дремоту, когда услышала странное поскрипывание снаружи. Арабелла резко села на кровать и прислушалась. Но шум дождя заглушал все остальные звуки.

Тогда она встала, набросила халат и вышла из дома. Ветер сбил бы ее с ног, если бы она не уцепилась за дверной косяк. С трудом переведя дыхание, Арабелла обрела равновесие и попыталась рассмотреть что-нибудь сквозь частые дождевые струи. Но ничего подозрительного не увидела. Однако вскоре послышался тот же скрип, а за ним грохот.

— О боже! — испуганно воскликнула молодая женщина, увидев, что навес, под которым лежали мешки с раствором для ворот, рухнул. — Сейчас смесь промокнет и ее нельзя будет использовать!

Выход был только один. Затянув пояс халата потуже, Арабелла пошлепала прямо по лужам к обрушившемуся навесу, но в какой-то момент поскользнулась и чуть было не упала.

— Проклятье! — выругалась, но не только раскат грома стал ей ответом.

— Ну и куда тебя несет в такую погоду? — раздался над ее ухом раздраженный голос Маурицио.