И возьми мою боль

• Предыдущая
• 34/98
• Следующая

— Нет. Он честный человек. По нашим данным, он даже перестал разговаривать со своим родственником. Во время войны все чеченцы Воевали, кровь проливали. Даже многие уголовники бросили свои дела, чтобы в Чечню отправиться и воевать там на стороне Дудаева. А Махмудбеков продолжал заниматься своим бизнесом. Такие вещи в Чечне не прощают. У них свой кодекс чести. Но девушка — совсем другое дело. Мне Цапов все подробно объяснил. Он сам вырос на Кавказе, знает хорошо местные обычаи. Если девушка погибнет или, не дай бог, над чей надругаются, то это уже вызов всему роду, всем ее мужчинам-родственникам. И тогда ее дядя забудет, чем занимался ее Отец. Вот тогда у нас будут действительно большие проблемы. Обычай кровной мести в Чечне еще никто не отменял.

— Мог бы мне этого не объяснять, — разозлился министр, я и без ваших подсказок все хорошо понимаю. Что мне теперь на поиски этой девочки всю московскую милицию бросить? — Ее портрет нужно передать во все отделения, во все наши линейные отделы на транспорте, — твердо предложил Артюхов, — это очень важно. Если ее захватят боевики Жеребякина то начнется не просто война. Начнется такое истребление, что все предыдущие бандитские разборки покажутся нам детской игрой. Да и Жеребякин может использовать эту карту, очень сильно укрепив свои позиции.

— Хорошо, — согласился министр, — я дам указание, пусть ее ищут. А твой Цапов как считает, найдем мы ее или нет?

— Если она еще жива. Прошло две ночи. Семьдесят на тридцать, товарищ генерал, — ответил Артюхов, — и соотношение не в нашу пользу.

Министр посмотрел на него и поднял трубку телефона. У него окончательно испортилось настроение.

Глава 12

Адалят Махмудбеков оказался прав. Арестованного за незаконное ношение оружия Джафара отпустили из милиции утром, как только его адвокат подал письменное прошение. Была внесена соответствующая сумма под залог, и Джафара отпустили, решив, что он не представляет социальной опасности до суда.

Первым, кто встретил Джафара у выхода, был Вячеслав Стольников.

Посадив его в свою машину, он долго и подробно расспрашивал про нападение боевиков, про поведение каждого! из убитых, про поведение каждого из нападавших. Слушая Джафара, он все больше мрачнел. Под глазами у него набрякли мешки, он не спал всю ночь. Они разыскивали Ираду по всем известным им местам, проверяли аэропорты и вокзалы, даже выставили пост у постоянного представительства Чечни, у зданий посольств Турции и Азербайджана. Но все было тщетно. Девушка нигде не появлялась. Теперь, слушая Джафара, он все больше и больше убеждался, что в их рядах есть предатель, так как нападавшие точно знали, где находятся охранники, как они вооружены и как они сменяют друг друга.

— В чем была девушка? — спросил Стольников.

— В джинсах и в майке. Они побежали к запасной лестнице, — угрюмо отвечал Джафар. Он чувствовал себя виноватым за то, что случилось.

— А где был ты в этот момент?

У Джафара была перебинтована левая рука. Он тяжело вздохнул.

— Я выбежал из здания и был в это время около гаража.

— Ты прятался около гаража? — уточнил Стольников.

— Нет, — мрачно ответил Джафар, — клянусь аллахом, нет. Я не прятался.

Хотя было очень тяжело, честное слово, очень.

— Знаю, — кивнул Стольников. — Думаешь, люди Жеребякина были?

— Они, — загорелся Джафар, — конечно, они. А кто еще мог быть?

— Это нам и предстоит выяснить. А они что-нибудь искали?

— Кажется, нет. Я когда хозяина увидел в крови, совсем голову потерял.

И в этот момент сторож позвонил. Сказал, что от тебя. А я бросил трубку и сразу врачей вызвал. Хозяин еще дышал, — Это ты правильно сделал, — кивнул Стольников, — вспомни, в чем еще была девушка. Может, у нее косынка была или еще что-нибудь.

— Ничего больше не было, — вздохнул Джафар. — Она со Светланой Михайловной уходила. Та ее все время закрывала. Какая женщина была. И ее убили…

Он нахмурился.

— Спать не буду, жить не буду, пока не отомщу, — зло сказал Джафар.

— Это потом, — отмахнулся Стольников. — Сейчас нужно найти девушку. Мы ее всю ночь искали и не нашли. Уже вторую ночь нигде найти не можем. А вчера Адалят приехал. Сегодня в двенадцать будет большой сбор.

— Мне можно туда приехать? — спросил Джафар.

— Нет, — жестко сказал Стольников, — никто не должен знать, что ты уже на свободе. Пока, во всяком случае.

— Понимаю, — кивнул Джафар.

— Будешь жить у меня, — продолжал Стольников, — и учти, что про твое освобождение знают только несколько человек. Никому не звони и не поднимай трубку, если позвонит телефон. У меня стоит автоответчик, он сам будет отвечать и записывать все, что нужно.

— Хорошо, — кивнул Джафар.

— Вспомни еще раз, — попросил Стольников, — какие-нибудь детали. Может, у нее сумочка была в руках.

— Нет, — упрямо сказал Джафар, — не было. У нее в руках ничего не было, это точно. Она ползла к отцу, и я видел ее руки как раз в это время стреляли в нее. У нее в руках не было ничего… Он вдруг замер.

— У нее были часы, — уверенно сказал он. — На руке были часы. Как раз это я заметил, когда она ползла к отцу.

— Какие часы? — быстро спросил Стольников.

— Красивые, золотые. Я не знаю какие, но точно — был часы.

Стольников достал мобильный телефон, лихорадочно на брал номер Адалята Махмудбекова.

— Добрый день, — сказал он, — мы сейчас разговариваем с нашим освободившимся другом. Какие часы были у Ирады? Вы не помните?

— Помню, конечно. Отец купил ей в Швейцарии шикарные часы. Фирма «Картье». Золотые часы на ее шестнадцатилетие…

• Предыдущая
• 34/98
• Следующая