Галатея

• Предыдущая
• 22/68
• Следующая

22

Машина взорвалась, разбрасывая шипящие осколки в разные стороны. Над головой засвистело. Между ними пронеслось оторванное колесо с чадящей резиной, а в нескольких метрах впереди упал горящий кусок салонной обшивки.

— А-а! — сдавлено вскрикнул Еж. Кравченко глянул в его сторону. Кривой, издали похожий на ятаган, дымящийся осколок вонзился Ежу прямо в ногу. Он, матерясь от боли, корчась на снегу, обжигая пальцы, пытался его вытащить. Анатолий повернулся к джипу.

Машины больше не было. Вместо нее на снегу лежал, горел, дымился некий бесформенный кусок чего-то металлического. Двери были выворочены наружу, а крыша вообще отсутствовала. Ее начисто срезало взрывом. Зато в салоне, посередине развороченного джипа… Анатолий открыл рот.

В салоне, посередине развороченного джипа, в адском огненном пекле сидел и заживо горел Иван Житцов. Он все так же спокойно шевелил губами. Анатолию была прекрасно видна его заторможенная мимика.

— Не фига себе, — пробормотал рядом Еж, тоже разглядев в центре костра невозмутимого Ивана. — Это как же так?

Он зажимал рукой хлеставшую из ноги кровь.

К ним уже бежали. Дремов и кто-то из его группы, Анатолий не разглядел. Он не мог оторвать взгляда от Житцова.

Иван поднялся.

Он сделал шаг, второй, третий, сошел с постамента из скрученного металла и спустился на черный мокрый асфальт. Он шел и горел. Но не переставал шевелить губами.

Еж выхватил пистолет.

— Сволочь! — закричал он, вздергивая ствол.

Ночь раскололась выстрелами.

Раз, два, три! Пули попадали в Ивана и сбивали с размеренного шага. Житцов замирал на мгновение, когда очередная металлическая оса впивалась в тело, но потом упорно продолжал идти.

— Хватит! — рявкнул Анатолий и треснул Ежа по руке. — Это бессмысленно, не видишь?

— Но как его остановить? — проорал Еж.

— А уже не надо, — сказал Дремов.

Они оглянулись. Иван Житцов исчез. Только что его горящий силуэт вышагивал по заснеженному асфальту, а теперь его не было. Путь испарившегося Ивана чернел на снегу многочисленными проплешинами. Кое-где на них еще горели маленькие островки огня.

Дремов ошеломленно посмотрел на Анатолия. По его испачканному копотью лицу метались огненные отблески.

— Ну, что скажешь, Егор? — с горечью произнес Кравченко. — Как по твоей личной шкале? Действительно опасный тип или не очень?

Матвей Мохов

1

Барс старательно составлял рапорт. Рядом сидел Бузыкин и крутил в руках ручку над листом бумаги с несколькими аккуратными строчками. Он тоже творил.

— Слышь, Моть, — поднял Пашка голову, — как пишется «терминатор» или «терменатор»? Через «и» или «е»?

— А тебе зачем? — поинтересовался Матвей Мохов.

Он сидел за пультом дежурной смены, закинув ноги на ближайшее кресло. Смена выдалась на удивление спокойная. Ни происшествий тебе, ни ЧП. Так, мелкие неприятности. Всего и делов-то осталось — дотянуть до утра.

— Понимаешь, — объяснил Бузыкин, — я вот пишу: «Он проломил стену, как терминатор и вынес Александра Барса, заслуженного охотника за привидениями вместе с двумя килограммами штукатурки прямо на заснеженную улицу». Так как, через «и» или «е»?

Уши Барса покраснели, но головы он не поднял.

— Проверочное слово «терминал», — авторитетно ответил Матвей.

— Темнота, — заявил Титов. Он строчил рапорт за отдельным столом в углу. — Слово есть такое «терминатор». Астрономическое выражение. Граница между светом и тенью называется линией терминатора.

— Ага, — сказал Пашка и что-то быстро пометил в своем рапорте. — Вот спасибо. А я как раз у тебя насчет следующего предложения уточнить хотел.

— Какого? — насторожился Титов.

— А вот, — произнес Бузыкин, — цитирую: «А ветеран ловли диких вампиров герр Титов выскочил из машины, но не смог вести огонь по причине повышенного скольжения подошв ботинок…» Какая марка твоей обувки, не подскажешь, а?

— Не помню, — сконфузился Титов, машинально пряча ноги под стол.

— Уймись, — не поднимая головы, посоветовал Барс.

— Да я просто…

— Уймись, — строго повторил он.

На пульте замигали несколько ламп, и большие въездные ворота стали подниматься.

Матвей приподнялся почти к самому стеклу.

— Это кто? — спросил общительный Бузыкин.

— Кравченко и Дремов, — ответил, не оборачиваясь, Матвей. — Вернулись, слава богу.

Черный джип осторожно вкатился в гараж и остановился напротив окон дежурки. Из-за опустившегося стекла показалась голова Дремова. Лицо его было почему-то в грязных разводах.

— Дежурный! — рявкнул он. — Врача из дежурной смены подтяни, ладно? И носилки бы.

Вот черт, расстроено подумал Матвей. Сглазил.

— А что стряслось-то? — озабоченно спросил он.

— Да, Ежа маленько зацепило. Идти сам не может.

— Живой хоть?

— Живой, — кивнул Егор и Мохов испытал мгновенное облегчение. — Ты еще машину Кравченко вычеркни, как прибывшую. Ее больше не будет.

— Как это — не будет?

— Ну, как? Разнесли нам ее к бениной маме.

— О как, — только и смог сказать Мохов.

— Ага, только колеса в разные стороны полетели, — вздохнул Егор.

— А Толя-то где? — насторожился Матвей. — Жив?

— Да что ему будет…Кто там у тебя?

— Барс с группой рапорта строчат.

— Привет им. Как у них-то прошло?

— Да, тоже, ничего хорошего.

— Ясно, — помолчал Дремов. — Так ты как, врача позовешь?

Матвей хлопнул себя по лбу, кивнул и засуетился перед пультом.

3

• Предыдущая
• 22/68
• Следующая