Твоя навеки

Оглавление

Задумчиво проведя пальцем по подбородку, Мик решил, что пора наконец заняться ужином. В конце концов, за эти десять минут он наговорил больше, чем за целую неделю службы. Да и не в его правилах давать людям советы, пусть каждый для себя все решает сам.

Но, поднявшись, он увидел ее скорбно опущенную голову, и его словно молнией ударило.

— Вы от кого-то бежите. От кого? — Женщина дернулась, как от удара, и беззвучно зашевелила губами. — Ну же, мисс Уильямс! От кого вы спасаетесь бегством?

Женщина подняла голову, и Мик пожалел о том, что задал этот вопрос, да еще таким прокурорским тоном: никогда прежде он не видел такого затравленного и безжизненного лица, а ведь перед ним сидела еще молодая женщина, и он помнил, что совсем не такой она была, когда он увидел ее впервые…

Судорожно набрав в легкие воздуха, срывающимся голосом Фэйт Уильямс ответила, словно выдохнув из себя остатки разодранной в клочья души:

— От бывшего мужа. Я убегаю от бывшего мужа…

Глава 2

Вообще-то следовало много чего еще выяснить, но у Мика не хватило духу продолжить свои расспросы. Вместо этого он проводил Фэйт в спальню для гостей, где и оставил вместе с ее чемоданами, парой свежих полотенец и советом одеться потеплее, прежде чем спуститься к ужину. Сам он наспех переоделся в поношенные джинсы, красную фланелевую рубашку, подбросил дров в печь, сложенную в коридоре между гостиной и столовой, и после этого занялся ужином. Предстояло разделить на двоих бифштекс, рассчитанный по большому счету на него одного, но тут Мик проявил щедрость, выделив гостье большую его часть.

То обстоятельство, что она бежала от мужа — бывшего мужа, если быть точнее, рождало целый ряд вопросов, но, вновь представив севе выражение ее лица, он усомнился, что сможет сейчас получить ответ хоть на один из них, а потому решил отложить беседу.

Подкладывая в печь дрова, Мик вспомнил, какой была Фэйт в то незапамятное время. Казалось, ее ждет безоблачное безмятежное будущее, по крайней мере, ему хотелось тогда в это верить… И вот, кого он видит перед собой теперь! Что же могло случиться?..

Ладно, не стоит раньше времени ломать себе голову. Немного терпения, и разгадка сама упадет ему в руки — так всегда бывало раньше, так будет и на сей раз. Чему быть, того не миновать, и хочет он того или нет, он уже влип в очередную историю.

Конечно, еще оставался шанс, что она вернется в свой Техас, и все ее проблемы разрешатся без его участия. Но она не вернется обратно. Мик это нутром чувствовал. Фэйт Уильямс останется здесь, а с ней — и все ее проблемы. И при этом у него не было никакой возможности увильнуть. Во-первых, он видит ее не в первый раз, хоть сама она его не помнит. Во-вторых, она на сносях и совершенно одинока. Ты уже связан по рукам и ногам, Мик Пэриш, сказал он сам себе. Он смачно выругался, и короткое хлесткое словечко громом раскатилось в тишине кухни.

В жилах Мика Пэриша бежала кровь шаманов. В детстве отец редко брал его на колени, но пару таких случаев Мик, а точнее Миках, как звали его в детстве, мог бы припомнить. Время от времени на Эймори Пэриша находил родительский зуд, и однажды в приливе отцовских чувств он поведал мальчику о его матери. Та была знахаркой из племени чероки. И дед Мика был знахарем и колдуном, чье имя индейцы произносили не иначе как с благоговением и трепетом. Самого Эймори Пэриша не волновала вся эта ерунда, и всякую магию он считал игрой болезненного воображения, но все же он счел своим долгом сообщить мальчишке, что его индейские предки были важными персонами, а не дерьмом собачьим, как порой уверяли Мика окружающие.

Для мальчишки, бросавшегося на каждого, кто называл его грязным индейцем, и заполнявшего одиночество чтением легенд о короле Артуре и романов Вальтера Скотта — ночью, под одеялом, при свете фонарика, — для этого мальчишки пара скупых фраз о его предках по материнской линии оказалась просто бесценной — он окончательно убедился, что не похож на других.

Ощущение избранности вызревало в нем исподволь, от случая к случаю, когда он вдруг с изумлением обнаруживал, что его интуиция иногда способна выйти за рамки обыденного правдоподобия. Он никому не рассказывал о своих наблюдениях и знал, что до конца жизни никому об этом не расскажет, настолько невероятными казались ему самому эти его способности.

И вот сейчас интуиция подсказывала Мику Пэришу, что он летит в пропасть, прежней его устоявшейся жизни приходит конец и что все отныне будет не так, как раньше.

Овощи и картофельное пюре быстрого приготовления уже стояли на столе, а Мик доставал бифштекс из гриля, когда на кухню вернулась Фэйт. Точнее говоря, она робко застыла в дверях, словно колебалась — стоит ли переступать порог и вторгаться на чужую территорию.

— Берите стул и садитесь, — небрежно бросил ей Мик. — Ужин готов.

— Могу я… могу я чем-то помочь?

— Нет, уже все готово.

Не сдержавшись от искушения, Мик взглянул на гостью и в глазах ее различил страх, настолько, по-видимому, застарелый, что вошел в привычку. А еще она показалась ему невероятно хрупкой и беззащитной. Видимо, как ни била жизнь эту женщину, она так и не научилась прятаться за броней бесчувствия и равнодушия к невзгодам.

Фэйт тем временем оглядела стол и подумала: сразу видно, что он накрыт мужчиной: вилки, ложки, ножи свалены в одну кучу; в центре стола — ролик с бумажным полотенцем вместо салфеток; пюре прямо в кастрюле, хотя брокколи уже выложены на тарелки. Уголки ее губ невольно приподнялись. Интересно, когда в последний раз на стол здесь накрывала женщина?..