Дуновение страсти

Оглавление

Пэгги была высокая и хорошо сложенная девушка. Без каблуков ее рост составлял около ста восьмидесяти сантиметров при весе пятьдесят восемь килограммов. Очки, которые она постоянно носила из-за плохого зрения, придавали ей строгий вид. Она также владела небольшим, но весьма своеобразным лексиконом, вероятно, не очень подходившим для леди из Новой Англии, но весьма характерным для женщины, которой изо дня в день приходилось иметь дело с издателями.

Помянув недобрым словом лихача водителя, Пэгги водрузила на нос роговые очки, со злости плюнула и захлопнула багажник.

Затея с переодеванием показалась нелепой и даже глупой. Надо ехать, пока какой-нибудь идиот не снес крыло. Она решительно села за руль.

И вот из-за крутого поворота на спуске с вершины перед ней внезапно появился дом. Он оказался совершенно не таким, каким она его представляла. Памятуя о 1768 годе, Пэгги ожидала увидеть нечто вроде бревенчатой хижины. Вместо этого перед девушкой предстало двухэтажное строение, его центральная часть была из камня и выглядела как крепость, к которой с каждой стороны примыкали два крыла. Как и большинство здешних загородных домов, выкрашен в белый цвет. Над центральной частью, как раз над парадным входом, возвышался небольшой купол.

Подъехав ближе, Пэгги притормозила и остановилась. Две пристройки, образующие букву «П», походили на протянутые для приветствия руки. Пространство между флигелями было достаточно большим, образуя двор, куда легко могла въехать карета, запряженная четверкой лошадей. Полузакрыв глаза, Пэгги представила, что выходит не из автомобиля, а как раз из такой кареты. В этот момент с холма, неистово сигналя, опять вылетела белая спортивная машина и проскочила буквально в нескольких сантиметрах.

Девушка невольно пригнулась к рулю. В результате не увидела ни водителя, ни пассажиров. Стоп, скомандовала себе Пэгги. Развернись и поезжай обратно. Это место не для тебя! Она не была суеверна, но в настырном белом авто почудилась опасность. Однако к ней быстро вернулся здравый смысл. А почему, собственно, не для меня, подумала девушка. Упрямо обхватив руль, она въехала во двор.

Вокруг царила полнейшая тишина, как будто поблизости не было ни души. Дорожка вела вокруг дома туда, где, очевидно, находился гараж или же просто переделанный под него сарай. Несмотря на красоту места, Пэгги пришлось от радостного возбуждения вернуться к суровой реальности жизни. Если здесь никого не окажется, понадобится ехать и искать пристанище для ночлега. Ну что ж, надо довести дело до конца, раз уж заехала так далеко, решила девушка. Только трусы бегут от страха перед невидимым врагом. Это была цитата из самой плохой книги о Наполеоне Бонапарте, какую ей приходилось читать. Пэгги открыла дверцу машины и с силой захлопнула ее за собой, рассчитывая, что кто-то услышит. Так и случилось.

Из-за дома выскочили два доберман-пинчера, черные как ночь и недобрые, как грех; оскалив зубы и лая, они приближались.

Пэгги обычно не боялась собак, а тут была застигнута врасплох и невольно попятилась. Те рыли лапами землю, сверкая ужасными зубами. Чем больше девушка отступала, тем больше трусила. Наконец очутилась прижатой прямо к парадной двери. Пэгги забарабанила изо всех сил, но не получила никакого ответа; поискала глазами, не выпуская из виду собак, дверной звонок или молоточек – ничего похожего.

Вместо них между двумя скобами свисала длинная стальная цепочка. Девушка схватила, потянула ее, и тут же раздался такой звук колокола, что ей пришлось зажать уши. Он несся не изнутри, а со шпиля над домом. Через мгновение дверь полуотворилась, показалось лицо девочки-подростка.

– Чё нужно?– спросила та.

– Пожалуйста, впустите меня,– запинаясь произнесла Пэгги.– Если не откроете, ваши собаки…

– Хильда, что там такое?

Дверь открылась пошире. Возле худющей девчушки, вероятно, лет четырнадцати, появилась пышная седая матрона, видно по всему, привыкшая распоряжаться. Бросив взгляд на незнакомку, она вышла на крыльцо и замахала фартуком.

– Фу, фу,– крикнула грозно.– Пошли вон, чудовища!

Собаки неохотно удалились, а женщина обернулась.

– Я миссис Джесси Морден, экономка, а вы…– Тут она на секунду замолкла, ее глаза изумленно округлились.– Пэгги?..

От неожиданности та буквально остолбенела.

– Я… э… да, я Пэгги… Собаки напугали меня до полусмерти.

– Входи, дитя мое,– запричитала экономка.– Входи. А ты ступай и немедленно вскипяти воду для чая, видишь, человек продрог до костей. Дрожит в середине августа! Входи же.– Девушка шагнула навстречу. Ее сжали в таком сердечном объятии, что только ради одного этого стоило так далеко ехать.– Пэгги, Пэгги, Пэгги,– твердила женщина.– Сколько лет прошло. Откуда ты, дитя мое? Что ты стоишь на пороге?.. Неужто не узнаешь свой дом?

– Мой дом?– запинаясь, произнесла Пэгги.– Реджвуд – мой дом?..

Невероятно! Какое-то наваждение! Неужели это правда, неслось у нее в голове.

– Ну конечно,– услышала она успокаивающий голос.– Реджвуд – твой дом. Входи, дорогая.– Экономка провела ее в темный холл, плотно затворив за собой массивную дубовую дверь, словно отгородившую их сразу от всех бед и шумов мира.

– Ах, милая моя, как я рада тебе. Пойдем в гостиную, там можно посидеть и спокойно поговорить.

Они вошли в залитую солнцем великолепную комнату – библиотеку и гостиную одновременно. С трех сторон до самого потолка высились полки, уставленные книгами. Посредине северной стены стоял камин. Очень эффектный, украшенный декоративной резьбой.