Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в

Оглавление

– Эвике, ты поступила благородно.

В который раз Уолтер обнял ее, и девушка, подняв на него глаза, просияла самой широкой, самой счастливой улыбкой.

– Правда так думаешь? Ох, Уолтер, как ты мне польстил. Я всегда хотела сделать что-нибудь благородное, раз уж во мне с рождения благородства нет. Чтобы хоть чем-то быть на них похожей. А знаешь еще что? Когда граф меня только взял из приюта, я даже решила… и потом тоже… а вдруг?

– Что?

– Да так, глупости одни. Но мало ли за кем не водится грехов… Ох, как я смею думать такое про моего господина!

– Ты думала, что он твой… родственник? – осторожно спросил англичанин.

– Что он мой отец, – сказала Эвике. – Не говори ничего, я сама понимаю как это глупо, но… с какой стати ему забирать меня из приюта? Меня там все детство шпыняли, а он был таким добрым, ни разу меня не ударил. Мне и взбрело на ум всякое… ну, может, так только родители со своими детьми обращаются? Но чем дольше я рассказываю, тем невероятней мне все кажется. Ты уж никому не повторяй, чтоб я совсем не опозорилась.

– Не переживай. Возможно, у него действительно было тайное увлечение, а спустя много лет он отыскал свою дочь, – отозвался юноша.

Поскольку Уолтер увлекался френологией, он сразу заметил, что рыжеволосая, крепкая девушка ничем не походила на утонченных фон Лютценземмернов, но мало ли чего не бывает на свете.

Между тем Эвике погрустнела, забралась в кресло с ногами и съежилась, будто напуганная внезапной мыслью. Недоумевая, Уолтер пошел за ней.

– Что-то случилось? Я не то сказал? Ну не молчи же! Мне так хочется сделать тебе что-то приятное, что-нибудь тебе подарить! Скажи, чего бы тебе хотелось? Я достану это для тебя.

– В таком случае, подари мне свое самолюбие, – сказала она, по-прежнему избегая его взгляда, – позволь мне выйти замуж за Виктора.

Даже если небо тотчас затянулось бы тучами, а в окно влетела шаровая молния, Уолтер не был бы более поражен, чем когда услышал ее слова.

– Замуж за Виктора?

Тут уже она схватила его за руку и заговорила горячо, изо всех сил стараясь, чтобы ее слова звучали убедительнее.

– Так ведь это понарошку! В приходской книге запись не появится, сам понимаешь! Мы будем женаты лишь формально, по вампирским законам, а что нам до их законов?

– Ты хочешь, чтобы я смотрел, как тебя целует другой мужчина?

– Не меня, а Берту. Ишь, сбежала отсюда, белоручка эдакая, а нам расхлебывать!

– Потом эта оргия…

– … которой не будет!

– … которая может состояться, если негодяй достанет хорошую клубнику! Я убью его. Я вызову его на дуэль и убью, – решительно заявил Уолтер, хотя с трудом представлял, как именно выглядит дуэль с вампиром. Разве что они будут фехтовать осиновыми кольями, стоя на чесночной грядке в полдень на Пасху.

– Он не примет твой вызов.

– Потому что привык нападать со спины?

– Потому что вы с ним из разных сословий. Не вызывай его, Уолтер, он посмеется над тобой.

– Что ж, тогда прибегнем к традиционным методам. Так, где мой кол? – спросил Уолтер тоном Влада Цепеша, который принимается за ежедневную рутину. – Вгоню его прямо в сердце, между шестым и седьмым ребром. Специально в анатомическом атласе уточнял.

Он полез под кровать и, потрясая осиновым колом, направился к двери, но Эвике заслонила дорогу.

– Не вздумай! Представь только, что сделают остальные вампиры, если мы убьем их Мастера? Война начнется! А со всей нечистью в одиночку не сладишь.

– Так что же делать?

– Сам знаешь.

– Нет. Я не позволю ему к тебе прикоснуться.

Эвике отпрянула и, не говоря ни слова, пошла прочь по коридору, но на полдороги остановилась и прокричала:

– А мне и не нужно твое позволение! Ишь, хозяин выискался! И вообще, уходи отсюда! Раз тебе так противно, то уходи!

– И не подумаю! – крикнул Уолтер, высовываясь из двери.

– Не ори так, всех упырей перебудишь!

– Я люблю тебя, Эвике!

– Я тебя тоже… но это ничего не меняет! Уходи!

У себя она упала на койку и зарыдала так, как не рыдала еще никогда в жизни. Она то кусала подушку, силясь заглушить всхлипы, то лежала на спине, тупо глядя в потолок. Окончательно измучившись, она даже уснула и проспала несколько часов, но проснулась от ощущения, будто выпила кислоты, и отрава разъедает ее изнутри. Все кончено. Ни один мужчина не выдержит, когда на его глазах невеста милуется с мертвецом. Иногда она подбегала к окну, представляя как увидит уходящего Уолтера, но во дворе было пусто. Может, она его уже упустила? Она отдала бы все свои деньги, лишь бы еще разочек его увидеть… Хотя, наверное, не все, но большую часть. Процентов шестьдесят или около того. Некоторое время она вычисляла сумму, которую готова была заплатить за встречу с Уолтером, и даже приободрилась отчасти, потому что цифры всегда действовали на нее успокаивающе.

В пол-одиннадцатого к ней без стука вошел Штайнберг, оставил на столе бокал с кровью и рявкнул, чтобы она прекратила ломать комедию и шла развлекать гостей. «Слушаюсь», – сказала Эвике так безупречно вежливо, что вампир поспешил ретироваться. Тогда девушка переоделась и причесалась, обильно припудрила лицо, замазав красные пятна, и угостилась кровью. На столе она нашла и букетик флердоранжа. Посмотрела на него, как на таракана, но прикрепила к корсажу.

Поскольку гости еще прихорашивались в спальнях, зала была полупустой. Из знакомых лиц Эвике увидела только Леонарда. Он разговаривал с пожилой англичанкой и, судя по скептическому выражению ее лица, разъяснял своей собеседнице о вреде человеческой крови. Фон Лютценземмерны еще не спустились, Виктор тоже задерживался, а Штайнберг расхаживал по коридору, репетируя речь, в которой собирался как следует проклясть молодоженов (не благословлять же вампиров, в самом деле?). Эвике еще раз осмотрелась, но Уолтера не было в помине. «Чего нос повесила, сама же его и прогнала», – подумала опечаленная девушка, теребя букетик. Но кто-то подошел сзади и схватил за ее руку, да так неожиданно, что Эвике подпрыгнула на месте. Обернулась с очевидным намерением объяснить, что в приличном обществе так не поступают, но замерла на полуслове. Перед ней стояла Изабель.