Эволюция: Неопровержимые доказательства

Оглавление

...

«Едва я открыл крышку, как меня пронзила молния восторга. На самом верху груды камней виднелся явный эндокраниальный отпечаток или слепок внутренней поверхности черепа. Даже если бы это был всего лишь ископаемый отпечаток мозга любого вида обезьян, он бы уже считался великим открытием, потому что сведений о подобной находке ранее не поступало ни разу. Но я с первого взгляда понял, что в моих руках не заурядный слепок антропоидного мозга (эндокран). Передо мной в известняке был слепок мозга, втрое превосходивший величиной мозг павиана и значительно больше мозга взрослого шимпанзе. Поразительная картина извилин и борозд мозга и кровеносных сосудов черепа едва проступала в отпечатке.

Мозг был недостаточно большим для первобытного человека, но даже для обезьяны он был крупным, и, что самое главное, передний мозг был настолько велик и так далеко разросся назад, что полностью закрывал задний мозг.

Нет ли среди каменных обломков черепа, подходящего к этому мозгу? Я принялся лихорадочно перерывать коробки. Вскоре мои старания был вознаграждены, поскольку я обнаружил крупный камень с углублением, в которое слепок мозга вписывался просто идеально. В известняке едва заметно проступали очертания расколотой части черепа и даже задняя часть нижней челюсти и зубной лунки, и это показывало, что череп наверняка таится где-то здесь же в камне…

Я стоял, сжимая слепок мозга с жадностью, с которой скряга сжимает в руках золото, и мысли мои метались. Я был уверен, что держу одну из самых значительных находок, когда-либо сделанных за всю историю антропологии.

Мне вспомнилась теория Дарвина, утверждавшая, что древнейшие предки человека, возможно, жили в Африке, – теория, которой многие не верили и которую осуждали. Неужели мне суждено стать орудием судьбы, благодаря которому найдено недостающее звено?

Эти приятные грезы прервал жених, который настойчиво дергал меня за рукав.

– Боже, Рэй! – воскликнул он, стараясь не показывать, что нервничает. – Одевайся же скорее, иначе мне придется искать другого шафера. Лимузин вот-вот подадут.»

Тревогу жениха можно понять. Никому не захочется в день собственной свадьбы обнаружить, что твоего шафера больше интересует коробка пыльных камней, чем предстоящая церемония. Но и трепет Дарта вызывает у нас в душе отклик. В «Происхождении человека» Дарвин выдвинул гипотезу, согласно которой наш биологический вид возник в Африке, потому что наши ближайшие сородичи, гориллы и шимпанзе, водятся именно там. Однако это было не более чем предположение, и ископаемых, которые бы его подтвердили, не имелось. Очевидно существовал зияющий эволюционный провал между нами и общим предком, который должен был быть одновременно и предком других крупных обезьян, предком, который совершенно точно больше походил на обезьяну, чем на человека. В тот день 1924 г. через эволюционный провал был впервые перекинут мост, показывающий, что в конечном итоге этот провал удастся пересечь. Здесь, в дрожащих от волнения руках Дарта, находился первый фрагмент того, что задолго до этого упрощенно именовали недостающим звеном. Остается удивляться, как Дарту вообще удалось сосредоточиться на своих обязанностях шафера.

В коробке, которую открыл Дарт, лежал первый образец вида, позже получившего название Australopithecus africanus (австралопитек африканский). Следующие три месяца Дарт скрупулезно препарировал скальную породу с помощью заостренных вязальных спиц, которые ученый позаимствовал у жены. Таким образом ему постепенно удалось извлечь из камня череп целиком. Это был череп детеныша, причем в комплекте с молочными и начавшими прорезываться коренными зубами. Теперь эта находка известна как ребенок из Таунга. Сочетание человеческих и обезьяноподобных черт отчетливо подтвердило идею Дарта, что ему в руки попал образец, относящийся к самому началу родословной человека.

Со времен Дарта палеоантропологи, генетики и молекулярные биологи использовали ископаемые и секвенирование ДНК, чтобы определить наше место на древе эволюции. Мы – обезьяны, которые произошли от других обезьян, и наш ближайший сородич – это шимпанзе, чьи предки отделились от нашего в Африке несколько миллионов лет назад. Эти факты неоспоримы. Они вовсе не оскорбляют нашу человечность, скорее, они должны вызывать удовлетворение и удивление, потому что они связывают нас со всеми организмами, мертвыми и живыми.

Однако далеко не все радуются и удивляются этим фактам. У тех, кто не желает принимать дарвинизм, наибольшее неприятие вызывает именно эволюция человека. Казалось бы, не так уж сложно принять то, что млекопитающие произошли от рептилий, а наземные животные – от рыб. Но люди не могут заставить себя признать, что, подобно любому другому виду, мы тоже произошли от предка, который сильно отличался от нас. Человек всегда ощущал, что стоит особняком от остальной природы. Нас подхлестывает религиозное убеждение, что люди были сотворены совершенно отдельно, как нечто особенное, а также солипсизм, который естественным образом присущ мозгу, обладающему самосознанием. И поэтому мы сопротивляемся уроку эволюции, который гласит, что, подобно прочим животным, мы представляем собой случайный плод слепого и бессознательного процесса естественного отбора. А поскольку в США господствует фундаменталистская религия, эта страна входит в число тех, кто наиболее яростно сопротивляется факту человеческой эволюции.

В знаменитом «Обезьяньем процессе» 1925 г. учитель средней школы Джон Скоупс предстал перед судом в городе Дейтон, штат Теннесси, и был осужден за нарушение действовавшего в штате «Акта Батлера» (Butler Act). Впечатляет то, что этот закон запрещал преподавать даже не эволюцию в целом, но саму идею, что люди появились путем эволюции: