Эволюция: Неопровержимые доказательства

Оглавление

Что можно сказать о конкретных генах, которые делают нас людьми? На сегодняшний день о них известно мало. С помощью полногеномного «сканирования», при котором сравнивают всю последовательность нуклеотидов ДНК человека и обезьяны, у нас получается выявить группы генов, которые быстро развились на ветви эволюционного древа, ведущего к человеку. К ним, как выясняется, принадлежат гены, отвечающие за иммунную систему, формирование гамет, смерть клеток и, что самое любопытное, за сенсорное восприятие и формирование нервов. Но совершенно другое дело сосредоточить усилия на одном-единственном гене и показать, что мутации в этом гене и впрямь породили отличия между человеком и шимпанзе. На пост этого гена есть «кандидаты», в том числе один (FOXP2), который, возможно, участвовал в возникновении человеческой речи, однако убедительных доказательств этому нет. И, возможно, их никогда не будет. Чтобы неопровержимо доказать, что данный ген отвечает за разницу между человеком и обезьяной, требуется переместить ген из одного вида в другой и посмотреть, какое различие это даст, но вряд ли кто-то захочет поставить подобного рода эксперимент.

Скользкий расовый вопрос

Путешествуя по миру, быстро убеждаешься, что в разных странах люди выглядят по-разному. Например, вряд ли кто-то перепутает японца с банту. Само существование визуально различных человеческих популяций очевидно и бесспорно, но в биологии человека нет вопроса, который бы так напоминал минное поле, как расовый вопрос. Большинство биологов предпочитают держаться от него подальше. Достаточно обратиться к истории науки – и станет понятно почему. С самого начала современной биологии расовая классификация шла рука об руку с расовыми предрассудками. В XVIII в. Карл Линней в своей классификации животных отметил, что европейцы «руководствуются законами», азиаты «руководствуются мнениями», а африканцы «руководствуются прихотью». В своей великолепной книге «Ложное измерение человека» (The Mismeasure of Man) Стивен Гулд подробно рассказывает о порочной связи между биологами и расовым вопросом в XX в.

Некоторые ученые приняли эти отвратительные проявления расизма слишком близко к сердцу и отреагировали остро: в ответ они принялись утверждать, что человеческая раса не имеет биологической реальности и представляет собой всего лишь социополитический «конструкт», который не заслуживает научного исследования. Но для биологов раса – если это понятие не применяется к людям! – всегда была вполне почтенным термином. Расы, также именуемые подвидами или экотипами, представляют собой всего лишь популяции вида, которые разделены географически и отличаются между собой одной и более генетической чертой. Существует множество рас животных и растений, включая те самые популяции хомячков, которые отличаются только цветом шерсти, популяции воробьев, которые отличаются размерами и песней, расы растений, которые отличаются очертаниями листьев. Следуя этому определению, у Homo sapiens, несомненно, есть расы. И их наличие лишь служит дополнительным указанием на то, что мы не отличаемся от других видов, появившихся путем эволюции.

Существование разных рас у людей показывает, что наши популяции были разделены достаточно долго, чтобы успела произойти некоторая генетическая дивергенция. Но насколько сильная дивергенция и соответствует ли она тому взгляду, что, как показывают ископаемые находки, расселение человека происходило из Африки? И какой тип отбора управлял этими различиями?

Как и следовало ожидать от эволюции, физические вариации у человека происходят в родственных группах, и, несмотря на доблестные попытки некоторых ученых создать формальное разделение на расы, именно пограничная область между расами совершенно произвольна. Четких границ между расами не существует: число рас, признанных антропологами, варьирует от трех до тридцати с лишним. Если посмотреть на гены, то отсутствие четких различий между расами станет еще более очевидным: практически все генетические вариации, которые позволяют выявить современные молекулярные методы, лишь в слабой мере коррелируют с классическими комбинациями физических черт, обычно используемых как расовые критерии – таких как цвет кожи и тип волос.

Прямые генетические доказательства, накопившиеся за последние 30 лет, показывают, что лишь около 10–15 % всех генетических вариаций у людей, представленные различиями между «расами», распознаются по различиям во внешности. Остальные генетические вариации, 85–90 %, – это индивидуальные отличия отдельных особей внутри рас.

Это означает, что расы не обнаруживают различий типа «все или ничего» в аллельных формах генов, которые они несут. Вместо этого у них обычно одинаковые аллели, но встречающиеся с разными частотами. Например, у гена группы крови «AB0» три аллеля: A, B и 0. Эти три формы имеются почти у всех человеческих популяций, но в разных группах их частота различна. Скажем, частота аллеля «0» составляет 54 % у японцев, 64 % у финнов, 74 % у южноафриканской народности канг и 85 % у навахо. Это типично для тех различий, которые мы наблюдаем: мы не сумеем определить национальную принадлежность человека по единственному гену, но гарантированно сможем это сделать, исходя из комбинации множества генов.

Следовательно, на генетическом уровне люди удивительно схожи. Именно этого и следовало ожидать, если современные люди переселились из Африки всего 60 000 или 100 000 лет назад. Времени для генетической дивергенции было слишком мало, хотя мы распространились по всем уголкам земного шара и разделились на далеко разнесенные популяции, которые до недавних времен были генетически изолированы.