Каган русов

• Предыдущая
• 105/154
• Следующая

Ольга провела в мучительных раздумьях почти всю ночь, а поутру к ней на прием напросились епископ Адальберт и воевода Фрелав. Княгиня была недовольна их настойчивостью, но все-таки встала с ложа, несмотря на недомогание. Ольге было уже под шестьдесят, и прожитые годы все чаще напоминали о себе телесной слабостью. Если бы не забота о христовой вере, она давно бы сошла с великого стола и не стала бы спорить со старшим сыном о власти. Странно, что Свенельд этого не понял. Впрочем, воевода язычник и вопросы веры его волнуют меньше всего.

Епископ Адальберт был смертельно бледен, словно ночью из него выпустили всю кровь. Этот худой и мрачный старик был Ольге неприятен. Она почему-то невзлюбила его с первой минуты и с трудом сдерживала себя, чтобы не выразить эту неприязнь слишком откровенно. Воевода Фрелав, растолстевший за последние годы, в отличие от своего долговязого спутника был багров до синевы. Между воеводой и епископом шаром катался боярин Василий, пытаясь успокоить взволнованных гостей. Ольга взошла на помост и села в кресло. За годы своего правления она ни разу не сзывала бояр для пира, поскольку считала пьянство одним главных пороков славян-язычников. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что и бояре, принявшие христианство, от чрезмерного пристрастия к питию так и не избавились. Тем не менее, Ольга твердо держалась линии, взятой с самого начала, и звала бояр к себе только для совета.

Несмотря на приглашение Ольги садится, епископ и воевода так и остались стоять перед помостом. Адальберт неожиданно развернул сверток, который держал в руках и показал княгине отрубленную голову. Ольга поморщилась, но промолчала, ожидая объяснений столь вызывающего жеста.

- Это голова боярина Анадрага, - сказал со вздохом боярин Василий. – Его тело было найдено вблизи от дома, где остановился князь Рогволд.

- И это все? – нахмурилась Ольга.

- Нет, не все, - взъярился воевода Фрелав. – Это уже второй христианин, убитый в Киеве за последние два дня, и я настаиваю, чтобы ты, княгиня, покарала виновных.

- Боярин Анадраг, с благословления епископа Адальберта, охотился за одним человеком из круга Вия, - пояснил Ольге боярин Василий. – Я предупредил его, чтобы он не слишком усердствовал, но, увы, он не внял моим увещеваниям.

- Как зовут этого человека? – спросила Ольга.

- Его зовут Азар, государыня, - хрипло отозвался Адальберт. – Более мы не знаем о нем ничего.

- И кого же в таком случае я должна покарать, воевода Фрелав? – повернулась Ольга к варягу.

- Князя Рогволда, - твердо произнес епископ Адальберт.

- Почему?

- Потому что он язычник, - сверкнул глазами епископ. – Для тебя настал час выбора, княгиня: либо ты их, либо они нас.

- Монсеньор Адальберт прав, - неожиданно спокойно произнес воевода Фрелав. – Надо закрыть киевские ворота перед князем Святославом. А Рогволда и две стони его мечников истребить, объявив их мятежниками. Сил для этого у нас хватит, княгиня, смею тебя уверить.

В Фрелаве Ольга не сомневалась, тучный варяг пойдет до конца, как это было уже однажды, почти двадцать лет тому назад. Тогда решительность воеводы Фрелава стоила жизни князю Малу и его боярам. А Древлянская земля была разграблена и залита кровью. Да и время для своего решительного заявления воевода и епископ выбрали верно. Приход Святослава в Киев станет торжеством язычником и поношением, если не истреблением христиан. Одно слово княгини Ольги и в городе начнется резня. Интересно, вступится ли Свенельд за Рогволда или предпочтет остаться в стороне? В создавшейся ситуации это, пожалуй, было главным. Ольга почему-то была уверена, что Свенельд промолчит. Ради Вратислава. Зато не промолчит и не простит Святослав. Мать не оставит выбора сыну. А значит, будет война, долгая и кровавая. В которой не будет ни правых, ни виноватых. Хотя нет, одна виновница все-таки будет – княгиня Ольга. Ибо именно от ее слова сейчас зависит – быть войне или не быть!

- Я скажу тебе свое слово вечером, воевода Фрелав, - твердо произнесла Ольга. – А теперь идите, мне нужно подумать.

Впрочем, решение к Ольге уже пришло. Выбор свой она сделала, как только увидела отрубленную голову боярина Анадрага. Мертвое лицо боярина перекосило от ужаса. Трудно сказать, что он увидел в свой последний час, но для Ольги это было знамением свыше. Она не могла допустить, чтобы этот ужас навсегда поселился в стольном граде и в ее душе. Свенельд, вызванный для разговора, молча склонился перед княгиней.

- Дом Фрелава возьмешь в кольцо. Для переговоров с мечниками-христианами пошлешь боярина Юрия. Ему они поверят. Адальберту и всем его служкам передашь мою волю – пусть уезжают из Киева и чем быстрее, тем лучше. А с Святослава, прежде чем он ступит на киевскую мостовую, от моего имени возьмешь клятву, что не прольет он крови моих ближников, к какой бы вере они не принадлежали. И христиан преследовать не будет. И брата своего Вратислава не обидит ни словом, ни делом. Пусть Перуном и Велесом поклянется Святослав - слышишь Свенельд? Только тогда я уступлю ему великий стол и Русь в полное и безоговорочное владение.

- Я все сделаю, княгиня, - вздохнул Свенельд. – И пусть твое нелегкое решение принесет мир и процветание на наши земли.

Глава 5
Итиль

Неприятные вести о переменах, произошедших в Киеве, каган-беку Иосифу привез никто иной как уважаемый Натан, чуть ли не двадцать лет проживший за пределами каганата, а ныне вернувшийся в Итиль, дабы обрести здесь вечный покой. Впрочем, годы Натана были не такие уж большие, ему едва перевалило за шестьдесят, а потому Иосиф выразил надежду, что уважаемый рабби еще послужит каган-беку на хазарской земле с такой же пользой, как он это делал в последние десятилетия на земле чужой. Уважаемый Натан не стал разочаровывать всевластного правителя Хазарии и выразил готовность положить жизнь за его интересы.

• Предыдущая
• 105/154
• Следующая