Перехламок

Оглавление

Я стиснул кирку в руках и поковылял вперед, во тьму, пронизанную вспышками огня.

6: ПОЕЗДКА С ПРОКЛЯТЬЕМ

Я двигался зигзагами между колоннами, в голове шумело от адреналина. Ноги то и дело натыкались на обломки, и когда я пытался размахнуться киркой, выбивая искры из балок поблизости, то спотыкался и терял равновесие. Каждый удар отдавался дрожью сначала в руки, а потом по всему телу. Мои воспоминания об этом бессвязны, и мысли, наверное, тоже не особо имели смысл. Помню только, что я искал падалюг, чтобы их убить. И недостатка в них не было.

Первый сидел, наклонившись, спиной ко мне и что-то бормотал, забивая дуло фитильного ружья. Я промахнулся киркой мимо него, и он повернулся с вытаращенными глазами, но обратным взмахом я попал ему в ухо, и он беззвучно рухнул. Проигнорировав ружье, я завернул направо. У следующего падалюги на шее висела перевязь из пластикового листа, а в ней, как младенец в люльке, лежала куча неровных, буро-черных комьев величиной с кулак. Они выглядели как камни, но я-то знал, что это такое. Я дождался, пока он не отвел руку назад, чтобы бросить один ком в караван, потом шагнул вперед и обрушил на него кирку. Целился в плечевой сустав, но она отскочила от черепа, что тоже неплохо. Он повалился на колени, не успев швырнуть токс-бомбу, потом от пинка упал мордой вниз, и я разнес ему затылок.

У метателя гранат неподалеку был приятель, который увидел, что случилось, завизжал и помчался на меня. Вот тебе и преимущество неожиданности. Времени поднять кирку еще раз не было, поэтому я пригнулся, уходя от трубы, которой он размахивал, толкнул его плечом в грудь, и мы оба упали кучей.

Он завыл и начал кусаться, и едва не скинул меня, когда выработанные в драках рефлексы заставили меня потянуться к сапогу за ножом, которого там не было. Я ударил врага коленом в живот, это его отвлекло, и мне удалось завладеть трубой и с силой надавить ею на горло падалюги. Он пытался высвободиться, но давление его немного утихомирило, так что я смог встать, поднять трубу и прикончить его тремя быстрыми ударами по голове.

Я уже почти вышел в зону видимости дороги, так что на минуту привалился спиной к колонне, пытаясь разглядеть, что там творится.

Это было хорошее место для засады — грибной лес тянулся из теней, откуда мы пришли, до самой дороги. Единственным преимуществом каравана было то, что падалюгам пришлось лезть вверх по склону, чтобы выйти на дорогу. Они не могли продвинуться ни вперед, ни назад, зажатые под обстрелом из ружей и токс-бомб, и охранницы, заняв позиции вокруг самоходных повозок, дрались как дьяволы, чтобы сохранить это последнее преимущество.

Первая волна падалюг, бросившихся к дороге, видимо, захлебнулась под огнеметом и гранатами, судя по четырем трупам, которые валялись в изрытой и обожженной грязи на склоне. Но женщина с баками топлива на спине тоже была мертва — она лежала, привалившись к одной из повозок, с торчащим из груди зазубренным диском чешуйника. Сейчас на обочине шла напряженная рукопашная, падалюги напирали, а трое напуганных молодых девиц и кучка стенающих вьючных рабов размахивала дубинками и топорами, пытаясь их удержать. Со стороны каравана и из глубины грибной рощи раздавались треск и вспышки — обе стороны пытались поддержать своих на передовой.

Я понял, что падалюги орали «тогз! тогз!» и громко рассмеялся: они ждали, когда моя жертва швырнет во врагов токс-бомбу. Одна действительно вылетела откуда-то из-за меня, но промазала мимо повозки и улетела далеко. Охранники были хорошо натасканы: двое сразу побежали к разбитой бомбе с пластиковым листом, чтобы накрыть и не дать разойтись облаку слепящих, обжигающих кожу химикатов.

Перехватив трубу, как посох, как мой бедный утраченный фонарный шест, я пошел искать второго бомбиста. Почему бы и нет? Я ведь на волне. Четверо подряд, я неуязвим. Я в ударе. Отшвырнув в сторону куст грибов, я оказался под дождем из густой черной споровой пыли, и это спасло меня, потому что по ту сторону куста оказался босс падалюг в своем дурацком плаще и моей погрызеной шляпе и разрядил в меня двухцветник. Очередь навскидку прошла совсем рядом, когда я кинулся в сторону и наткнулся плечом на балку, так что аж рука онемела. Труба вывалилась из пальцев, а следующая очередь двухцветника окатила меня кусочками грибной мякоти. Потом магазин опустел, босс заорал и с лязгом швырнул оружие наземь.

И так ему пришел конец, хотя и не из-за меня.

Охранницы каравана знали свое дело. Из хорошей засады вперед не выберешься, потому что она устроена специально против этого. И назад тоже не выйдешь, потому что враги так и рассчитывали и подготовили тебе ловушку на этот случай. Поэтому надо воспользоваться самым слабым местом засады: пробить себе дорогу вбок. И когда падалюги вроде как начали стрелять друг в друга, охранницы воспользовались шансом.

Босс перешагнул через останки грибного куста и навис надо мной, когда позади него взорвалась граната и исперчила его осколками, которые он, кажется, не особо-то и заметил. Обеими руками он занес копье, сделанное из моих ножа и фонарного шеста, и обрушил вниз. Мне удалось отбить его в сторону, так что острие оцарапало мне ухо и глубоко воткнулось в землю рядом с моей головой. Потом снова послышался голос той женщины, заглушая звуки огня и жужжание цепных мечей.

— К оружию! Бейте их, трусливые дармоеды! К оружию и сражайтесь за свою жизнь! Любому, кто убьет падалюгу — награда, как вернемся в Обвалы!

Это было Проклятье, эшерская банда из Сияющих Обвалов. На лучшее и рассчитывать не приходилось.