|
Оценить:
|
Фартовое дело
5
Есаул тем временем ловко выворачивал карманы. Бумажник у парня оказался тощий. Паспорт, права, записная книжка, 40 тысяч старыми и 250 рублей новыми. И еще какая-то ненадежного вида, то ли размокшая, то ли фальшивая, купюра в 100 баксов. Оружия не было, но плейер во внутреннем кармане куртки нашелся. Механик быстро оглядел его и сказал:
— Так и есть — рация. Самоделка, по-моему, но толковая. Вот здесь, в этой бляшке, в которую провода сходятся, — микрофон. В кнопках позже разберемся… Сейчас вроде выключена.
— С этим-то что делать?
— Под тент! — Есаул понял с полуслова, и они с Механиком проворно запихнули труп под машину, укрытую тентом. На снегу даже капли крови не осталось.
— К весне найдут, — прикинул Механик.
— Или к оттепели, по запаху… — заметил Есаул. — Пошли поскорее. А то еще зайдет кто-нибудь… побрызгать.
Отряхнув снег, налипший на одежду, торопливо вышли из-за гаражей, выбрались из проходного двора на улицу. Здесь Механик рассмотрел рацию-плейер. Есаул немного нервничал — все-таки труп позади оставили. Мог кто-нибудь случайно в окошко их возню увидеть. Да и вообще, хрен знает, может, второй, в пуховике и шапочке, Тимон этот, где-то близко и по рации братву скликает…
Механик, однако, не провозился с хитрой машинкой и полминуты. Талант, одно слово!
— Вот этот рычажок — как и на обычном плейере — выключатель. Это — настройка на волну, только вместо длинных и средних тут два УКВ-диапазона. Кнопка записи — на самом деле кнопка передачи. Нажал — и уже будет слышно, как мы с тобой ля-ля разводим. Микрофон, похоже, жутко чувствительный. А сейчас можно послушать, — Механик пристроил в уши наушники-пуговки, — о чем базар идет.
— А ты волну-то не сбил с настройки? — поинтересовался Есаул.
— Уж постарался… — отмахнулся Механик, вслушиваясь в трески и хрипы эфира. Пока ничего толкового оттуда не доносилось. Братаны не спеша пошагали в направлении своей родной девятиэтажки. Есаул утешал себя тем, что изредка приоткрывал пластиковый пакет и проверял целостность пузыря. Но пузырь даже при поимке неудачливого пацана не раскокали, и Есаулова душа только и жила мечтой о содержимом этой стеклотары.
Механика такая романтика не тревожила. Он беспокоился по другому поводу. Ему очень хотелось поймать вызов Тимона, того, в шапочке и пуховике. Он был явно похитрее и поосторожнее, чем его ныне покойный корефан. А потому наверняка был в этой паре старшим, если, конечно, их еще какой-нибудь друган поопытнее не курировал…
До девятиэтажки оставалось всего ничего, когда в наушниках затрещало и прорвался голос:
— Сом, хрен ли молчишь?! Скажись! Время связи.
Механик машинально глянул на часы — 19.30. Похоже, ребятки через каждые полчаса контачить обязались.
— Тимон, ты? — постаравшись говорить голосом, немного похожим на голос убиенного, осторожно спросил Механик.
— Я, блин, а кто же! — отозвался Тимон, видать, не из дальнего далека. — Чего, пива, что ли, глотанул, хрипатишься?
— А чо, нельзя?! — возрадовавшись, что Тимон не усек подвоха, ответил Механик.
— Где торчишь-то?
— За козлами этими иду. Похоже, рассекли они нас. Опять не в тот район привезли.
— Ну, Сомяра, ты чувак… Если мы их потеряем — нам яйца оборвут, усек?!
— Ты чем слушал, блин?! — обиженно прохрипел Механик. — Я чо, сказал, что потерял?! Просто они опять не домой идут. Точнее, к автобусу. Примелькался я, понял? Давай кати сюда, меняй на хрен. А то, если я в автобус сяду, они точно меня просекут.
— Е-мое, на чем я покачу-то? На яйцах, что ли? А три остановки на автобусе — это до фига! Ваш-то раньше прийти может, дурья башка! Секи дальше, до метро. Оттуда я их возьму.
— Хрен с тобой, золотая рыбка! До связи.
— Ладно, только, блин, не отключайся, будь на приеме.
Есаул, прислушиваясь к переговорам, беспокойно оглядывался, нет ли кого поблизости. Когда Тимон отключился, спросил:
— Ну, Мех, ты, биомать, орел! Радиоигру устроил… А на хрена? Смотри, засекут вашу трепотню менты…
— Не их диапазон — это раз. А во-вторых, УКВ-аппаратуру замучаешься пеленговать. Да и некому за этими трепами следить, как мне кажется, раз половина народа с незарегистрированными УКВ-рациями бегает — и ничего.
— А вдруг он тебя расколол?
— Не расколол. Пацан, такой же, как Сом. Чуток поумнее, может быть.
— Однако сюда ехать не захотел, — заметил Есаул, — может, все-таки заподозрил чего-то?
— Ни фига! — мотнул головой Механик. — Он по делу отказался. Думаешь, я надеялся, что он к нам приедет? Хрен ты угадал, товарищ капитан! Я просто проверял, на тачке он или пехом. И где находится. Теперь знаем: он у метро и без тачки.
— Прямо Штирлиц! — иронически восхитился Есаул. — А если он, допустим, соврал? Ты его вообще-то хорошо слыхал?
— Прилично.
— И он тебя тоже. Я лично, который от этого Сома несчастного всего пару слов слыхал, ни за что тебя с ним не перепутал бы. Даже по радио. В Афгане, помню, весь батальон на одну волну налезал, но я, блин, никогда своих взводных с чужими не путал.
— То ты, а то пацан.
— Ну ладно. Домой идем?
— Зачем? Пойдем второго делать. Надо ж все-таки разобраться, кто такой Валера Гнедой…
НИКИТА ВЕТРОВ
Все! Никита решительно захлопнул учебник. Надо дать мозгам передохнуть, остыть и помаленьку забыть о том, что завтра — последний экзамен зимней сессии. Башка сама все приведет в порядок, разложит по полочкам нужные сведения. А утречком, на экзамене, глядишь, позволит что-то сообщить. Если даже шибко не повезет и попадется какой-нибудь кислый билет — на трояк у Никиты ума хватит. А сейчас надо расслабиться. Телик посмотреть или какую-нибудь безобидную беллетристику почитать, чтоб не загружать мозги.
