Пора убивать

Оглавление

184

– Не все продается, Люсьен.

– Я вижу, ты считаешь, что Бакли не продается. Да он станет врать, изворачиваться, давать взятки, воровать – лишь бы оказаться в победителях! Уж его-то не волнует никакая нравственность, никакие правила или мнения. Для него не существует морали. Единственное, что его заботит, – это победа. И тебе представляется блестящая возможность побить его тем же оружием. Я бы так и сделал, Джейк.

– Забудь об этом, Люсьен. Выбрось из головы.

Они просидели еще час, не произнеся больше ни слова. Один за другим в ночи гасли огоньки. Сквозь полуночный мрак от машины доносился храп Несбита. Салли принесла последнюю порцию выпивки и пожелала мужчинам спокойной ночи.

– Впереди самое трудное, – проговорил Люсьен. – Нужно ждать, пока двенадцать обывателей поставят точку.

– Идиотская система, а?

– Идиотская. Но как правило, она срабатывает. В девяноста случаях из ста присяжные оказываются правы.

– Погано у меня на душе. Жду какого-то чуда.

– Джейк, мальчик мой, чудо случится завтра.

– Завтра?

– Да. Рано утром.

– Ты не мог бы выразиться яснее?

– Завтра, к полудню, Джейк, здесь соберется толпа тысяч в десять, черные будут сновать вокруг здания суда, как муравьи.

– Десять тысяч! Но почему?

– Они станут орать: «Свободу Карлу Ли! Свободу Карлу Ли!», – и устроят тут настоящий ад, чтобы нагнать на всех страху, чтобы запугать присяжных. Чтобы снести здесь все к чертям. Слетится так много черных, что белые будут прятаться по щелям. Губернатору придется высылать дополнительные войска.

– Откуда тебе это известно?

– Я сам все это организовал, Джейк.

– Ты?

– Слушай, Джейк, в свои лучшие годы я был знаком с каждым черным проповедником на территории пятнадцати округов. Я ходил в их церкви. Молился с ними, ходил с ними на демонстрации, пел с ними. Они посылали ко мне клиентов, я же давал им деньги. В северной части штата Миссисипи я был единственным белым юристом, выступавшим в защиту их прав. Я вел больше дел по дискриминации черных, чем десяток контор в Вашингтоне. Все они были моими людьми. Так что мне потребовалось сделать только несколько телефонных звонков. Они начнут прибывать с утра, а к середине дня черных в центре Клэнтона будет столько, что ты по улице пройти не сможешь.

– И откуда же они приедут?

– Отовсюду. Ты же знаешь, как черные любят марши и протесты. Такой случай они не упустят. Они его давно ждали.

– Ты сошел с ума, Люсьен. Мой бедный рехнувшийся друг.

– Я выиграю, детка.

* * *

В гостиничной комнате под номером 163 Барри Экер и Клайд Сиско закончили последнюю партию в карты и готовы были лечь спать. Выудив из кармана несколько монет, Экер заявил, что хочет сходить за банкой кока-колы. Сиско ответил, что его жажда не мучит.

Барри на цыпочках прокрался мимо спящего в коридоре охранника. Автомат у них на этаже сломался, поэтому Барри тихо открыл дверь и поднялся на второй, где рядом с морозильником стоял другой автомат. Он опустил в щель монеты. В руки ему вывалилась банка и упала на пол. Барри наклонился.

Из темноты коридора выступили двое. Барри сбили с ног, подтащили в угол к морозильнику и начали избивать. Человек повыше поднял Барри за воротник и со всего маху швырнул его об стену. Второй остался у автомата, поглядывая в концы коридора.

– Барри Экер! – прорычал высокий сдавленным голосом.

– Да! Отпустите меня!

Барри попытался высвободиться, но человек, схватив его за горло железной рукой, прижал к стене. В другой руке блеснуло лезвие отточенного охотничьего ножа. Мгновение – и оно оказалось у Барри перед глазами. Он замер.

– Слушай меня, – громким шепотом проговорил мужчина, – слушай внимательно. Мы знаем, что ты женат и живешь в доме 1161 по Форрест-драйв. Мы знаем, что у тебя трое детишек, знаем, где они любят играть и когда ходят в школу. Жена твоя работает в банке.

Напряженное тело Экера обмякло.

– Если этот ниггер выйдет на свободу, ты пожалеешь. Вся твоя семья пожалеет. Может, у нас на это уйдут годы, но ты очень пожалеешь.

Швырнув Барри на пол, мужчина схватил его за волосы.

– Если шепнешь об этом кому-то хоть слово, распрощаешься с одним из своих сыновей. Ясно?

Незнакомцы исчезли. Барри с трудом удалось восстановить дыхание. Он осторожно растирал шею и затылок. Его окружала темнота. Ему никуда не хотелось идти.

Глава 42

Еще до рассвета к десяткам, если не сотням маленьких негритянских церквей, разбросанных по северным районам штата, начали тянуться люди, неся в руках корзинки с провизией, термосы, складные столы и стулья, бутыли с водой, рассаживаясь по школьным и церковным автобусам. Они приветствовали друг друга, взволнованно обмениваясь информацией о ходе суда. В течение нескольких последних недель они только и делали, что читали и говорили о Карле Ли. Теперь настало время помочь действием. Многие из них были уже совсем пожилыми, однако рядом с ними можно было видеть и целые семьи – с детьми и даже игрушками. Когда автобусы были полны, люди начинали занимать места в машинах. Они распевали гимны и молились. Распоряжавшиеся всем святые отцы подавали команду выдвигаться на окутанные предутренней дымкой шоссе. К восходу солнца дороги, которые вели к округу Форд, оказались забитыми потоками машин.

Прилегавшие к центральной площади улицы были не в состоянии вместить все транспортные средства. Автомобили останавливались там, где можно, люди выходили.

Маленький полковник, только что закончив свой завтрак, стоял в центре разбитого на лужайке лагеря и наблюдал за происходящим. Со всех сторон к площади направлялись автобусы и машины, многие не переставая сигналили. Перегораживавшие улицы баррикады пока держались. Полковник рявкал команды, гвардейцы сбрасывали с себя остатки сна. Новое развлечение! В половине восьмого полковник связался с Оззи и сообщил ему о нашествии. Шериф, прибывший немедленно, быстро разыскал преподобного Эйджи, который уверил Оззи в том, что люди собираются с исключительно мирными целями. Нечто вроде сидячей демонстрации. Сколько ожидается народа? Тысячи, ответил Эйджи. Тысячи.