Когда жёлтый карлик выходит на охоту

Оглавление

Я с грохотом отодвинула стул на прежнее место.

— Да много ты понимаешь!

— Да уж побольше твоего! — теперь он уже тоже начинал вскипать. — Злишься на отца — так пойди и выскажи ему все, разберитесь уже! А ты словно упиваешься своей ненавистью, перенося ее даже на ребенка!

Я вскочила на ноги, он тоже поднялся. Наши милые разговоры обычно не были тихими, поэтому и другие посетители начали с интересом за нами наблюдать. Это несколько умерило мой пыл, поэтому я остановила себя от порыва высказаться по полной программе. Но он не прав! Ему, выросшему в полной богатенькой семье, просто непонятны эмоции тех, кто рос в другой обстановке.

— А где он?

После этого вопроса я моментально забыла, что хотела сказать, и тоже заозиралась по сторонам.

— Костя! — позвала я и повторила уже громче: — Костя!

Мужчина, сидевший возле двери, подсказал, что мальчик куда-то ушел.

— Так, будь здесь, — распорядился Антон. — Возможно, он сюда вернется, а я по центру пробегусь.

Сидеть мне было невыносимо, поэтому я просто шагала туда-сюда, постоянно выглядывая в коридор, а потом возвращаясь в пиццерию. Услышала от одной из дамочек отчетливое:

— Ну и мамаши пошли! Понарожают, а потом не смотрят!

Интересно, я выгляжу, как мамаша восьмилетнего ребенка? Это каким же местом? Сидят тут, клуши, уже целую историю выдумали с подозреваемыми и полной системой наказаний. Пресвятая Инквизиция. Но спорить с ними у меня сил не было, потому что заботил меня тот малюсенький процентик, в котором они были правы.

Минута сменяла другую, а за ней третью, четвертую, пока я не перестала считать. Я потеряла пацана. И пусть еще утром мне хотелось прибить его на месте, но терять я его совсем не собиралась! Что я скажу его родителям? И телефон, словно отзываясь на мои мысли, тут же затрещал.

— Алина! Ну как вы там? Скажи адрес, мы приедем, чтобы Костю забрать…

Кажется, я никогда до сих пор не испытывала таких мучительных позывов совести, а теперь даже ощутила, где именно она находится — в районе груди, больно давящая ребра изнутри.

— Мы… в пиццерии. Посидим еще. Я потом тебе перезвоню…

Я даже не расслышала, что он ответил, из-за все усиливающейся паники. Зал постепенно пустел — совсем немного времени осталось до закрытия. Ко мне пару раз подходили работники, но тут же отходили, оценив выражение моего лица. Как же я надеялась на то, что мальчишка — не полный придурок! Что он не покинул здание торгового центра… А иначе Антон его не найдет. Только бы нашелся… И я больше никогда не возьмусь приглядывать за чужим ребенком, пусть хоть сотня Оль вопит об этом на все голоса!

Я снова ринулась к выходу в общий коридор, прислушиваясь к звукам пустеющего здания. Но наконец-то голоса начали приближаться. Я с отступающей тяжестью разглядывала двух охранников и Антона, который тащил за шкирку вопящего Костю. Я не кинулась к ребенку только потому, что не смогла определиться с намерением — обнять от облегчения или ударить за переживания.

— Он в отделе электроники пытался телефон стащить! — оповестил Антон, но почему-то не слишком рассерженным тоном. — Его там задержали… до выяснения.

Охранники не были такими же спокойными, но, к счастью, не стали вызывать полицию, а ограничились только просветительской речью о морали и нравственности. Наверное, тоже спешили домой. Мы с Антоном, понуро опустив головы, выслушали каждое их слово, думая о том, что смирение — вполне достойная цена за свободу.

Но полное облегчение я почувствовала только когда передала малолетнего преступника в руки его матери. И этот паршивец, ничуть не стесняясь и даже не дождавшись, когда я уйду, начал рассказывать о том, какой у меня «прикольный жених». Это ж не ребенок — это исчадие ада! Даже и не знаю, почему Антон поддался его просьбе не рассказывать о его проделке родителям и даже убедил в этом меня.

Перед сном мы с Антоном все же окончательно помирились, потому что история закончилась благополучно, а это сильно поднимает настроение. Я даже позволила себе задержаться на его коленях чуть дольше обычного. Да и он был каким-то довольным и расслабленным. Даже ни разу не упомянул ни о своих претензиях, ни о сегодняшних событиях. И отлично! Хватит с меня этой родни! Говорить почему-то хотелось совсем о другом:

— Наверное, ты был бы хорошим отцом, что очень удивительно.

— Да ни за что! — тихо рассмеялся он, прижимая меня к себе. — Вообще не понимаю смысла в детях. А вот ты была бы отвратительной матерью!

— Но-но! Не делай поспешных выводов! Когда выйду замуж за… Руслана, то рожу ему детей! Троих!

Он тщательно изобразил поразивший его ужас:

— Да ты просто отмороженная! Неужели троих?!

— И не меньше, мой дорогой, не меньше! И буду их с тобой оставлять, чтоб водился!

— Это даже звучит жутко… Я в тундру убегу.

— Беги, Северный Олень! Но от меня и моих детей не убежишь!

Глава 10. Двое в лодке, не считая жёлтого карлика

На майские праздники Ольга предложила всем отправиться на родительскую дачу, и даже я каким-то образом оказалась в списке приглашенных. Теперь уже сложно было игнорировать тот факт, что я полностью влилась в их тесную компанию. И меня почему-то этот факт смутно радовал. Наверное, тем, что до сих пор мне ни разу не удавалось посетить дачу богачей.

Но она меня разочаровала. Воображение успело нарисовать и мраморные полы, и шелковые занавески… да и от прислуги в фартуках я бы не отказалась. Но дача оказалась просто дачей, как это ни прискорбно. Уютный, чистый двухэтажный домик, который, может, только совсем незначительно выделялся в ряду своих уж совсем простеньких соседей, но от моих фантазий отличался принципиально. Конечно, мне хватило ума скрыть свое разочарование, отголоски которых если кто и заметил, так только Антон. Меня, скорее, удивил тот факт, что очень состоятельные люди не испытывают потребности показательно шиковать. В общем-то, это и по Ольге с Антоном заметно — наверное, недалеко ушли от своих родителей. Если я выйду замуж за любого из принцев, то обязательно отгрохаю для своей мамы шикарный коттедж. Самой мне такие изыски тоже не нужны.