Запредельный накал страсти

Оглавление

— Это было бы интересно, — сказал Алекс.

— Вообще‑то мы приехали сюда за другим, — напомнила Алексу Габриэлла.

— Хороший бизнесмен учится работать в многозадачном режиме как можно раньше, но у вас еще слишком мало жизненного опыта, чтобы это понять, — ответил Алекс.

Принцесса промолчала, едва сдерживая желание пнуть Алекса под столом.

— Замечательно, — сказал премьер‑министр. — Прием состоится вечером на открытом воздухе. Празднуем пятьдесят лет независимости Исоло Д’Оро.

Алекс чувствовал, что Габриэлла задрожала от ярости, и на этот раз виноват был вовсе не он. Он нашел ее руку под столом и быстро сжал ее, словно предупреждая: все идет по плану.

Алекс даже не думал, что ее кожа окажется такой нежной и гладкой.

Он быстро убрал руку, сосредоточив свое внимание на разговоре с премьер‑министром.

— Я бы очень хотел пригласить вас, — сказал политик, — и вашу помощницу. Там вы сможете увидеть часть произведений искусства, некоторые образцы архитектуры, и мы также обсудим возможности делового сотрудничества.

— Это замечательно, — сказал Алекс.

Глава 7

Стоя в номере отеля и глядя в окно на Исоло Д’Оро, Габриэлла испытала совершенно волшебные чувства. Она была потрясена, когда лимузин премьер‑министра Коллетти въехал в большое поместье, которое когда‑то было ее домом. Сейчас им позволили здесь остановиться.

Этот дом — ее наследие по праву. Величественные, раскинувшиеся перед ней земли должны принадлежать ее семье. Удачно расположенный дом с великолепной каменной кладкой вокруг окон, с монументальными колоннами и арочным проемом когда‑то был собственностью королевской семьи. До тех пор, пока правящую чету не свергли.

На протяжении веков здесь правили предки Габриэллы. Они жили в этих стенах, гуляли по раскидистым садам. Сейчас даже бабушка Габриэллы не смогла бы сюда вернуться, чтобы забрать картину — исторический артефакт, невероятно древний и ценный.

Именно об этом размышляла Габриэлла в тот момент, когда вместе с Алексом они входили через величественные залы поместья. Казалось, здесь все было пропитано историей — историей ее семьи. Кровь ее предков могла быть в кирпичной кладке. Дети рождались здесь, старики умирали. Ее родственники. Ее предки.

Сердце принцессы переполняли приятные ощущения. Она чувствовала связь с этим местом, напитывалась его энергетикой. Принцесса вдруг почувствовала себя как никогда уверенно.

Наконец они с Алексом оказались в великолепном двухкомнатном люксе. Маленькая комната предназначалась для нее.

Как только провожатые ушли, Алекс улыбнулся:

— Отличный люкс. Если вы мне вдруг понадобитесь, мне не придется бродить по всему поместью.

Щеки ее запылали.

— В конце концов, — продолжил он, — вы моя помощница. И мне вполне может понадобиться помощь посреди ночи.

Габриэлла стиснула зубы, прекрасно понимая, что Алекс видит ее замешательство.

— В случае, если вам нужен будет стакан молока?

— Да. — Его губы изогнулись в самодовольной улыбке. — Я часто выпиваю стакан теплого молока на ночь. Это помогает мне уснуть.

— Я обязательно принесу его вам раньше. Середина ночи для человека вашего возраста — это… восемь часов?

— Да. И захватите вместе с молоком еще и мои витамины.

— Я сделаю так, как вы просите, сэр.

— Мне нравится ваша покорность, — сказал Алекс низким голосом.

Она с трудом отвела от него взгляд и осмотрела номер. Все было чисто и довольно помпезно.

Алекс отошел от двери, и принцесса последовала за ним. Она была слишком очарована, чтобы бороться с его дьявольским обаянием.

Комната Алекса оказалась просто роскошной: стены, облицованные темными деревянными панелями, множество предметов классического искусства, окна от пола до потолка, задернутые бархатными портьерами. В дальнем углу стояла большая кровать с балдахином, отгораживающим спальное место от любого нежелательного света или шума.

— Я не думаю, что здесь обновляли обстановку с начала века. Прошлого века, — сказал Алекс.

— Да, я предполагаю, что все это — невероятный раритет.

— Да вы романтичная особа.

Принцесса нахмурилась. Никогда не считала себя романтичной. Нет, он был не прав.

— Мне больше интересны факты, а не фантазии.

— Вы только так говорите. Но вы всегда замечаете прекрасное. Не существует универсального понятия красоты. Один человек может найти что‑то красивое в том, что другой считает полным уродством. Точно так же, — сказал Алекс медленно, и пристальный взгляд его темных глаз заставил Габриэллу пылать, — можно смотреть на человека каждый день, не замечая его красоты. Потом вдруг в один день глупец вдруг прозревает. Красота имеет странную особенность: она прячется на виду.

Принцесса нервно сглотнула.

— Но… Красота может быть и очевидной. Хотя при ближайшем рассмотрении оказывается, что это пустое тщеславие и все великолепие меркнет.

— Вы говорите о ваших родителях? — уверенно спросил он.

Габриэлла решила, что Алекс имел право задать столь резкий вопрос, ведь она тоже была слишком прямолинейна, расспрашивая его о родителях.

— Да. И о ваших.

— Точно.

— Ладно, я признаю, возможно, вы правы. Мне нравится искусство и красивые вещи. Но я живу с бабушкой и, возможно, сильно отличаюсь от девушек моего возраста. Я люблю читать. Люблю слушать звук дождя, стучащего по крыше. Люблю смотреть, как капли скатываются по оконному стеклу. Я наслаждаюсь тишиной. Я люблю искусство за то, что оно учит нас думать. Именно поэтому мне так интересна генеалогия: анализ фактов заставляет работать мозг.