Приказано соблазнить

Оглавление

Тиффани затрясла головой, не зная, закричать в знак протеста и устроить истерику или убежать и спрятаться.

— Мне нужно домой.

Подумать только, что скажет отец. Интересно, до него уже дошли новости? Тиффани начала яростно вырываться из железных объятий, но вдруг замерла, вспомнив о матери.

— Моя семья будет в ярости. Они и так со мной не разговаривают.

— Успокойся, — произнес Ризард.

Он поблагодарил друга и пообещал сообщить о приезде, затем выключил экран.

— Тиффани, все в порядке, конец света не наступил, никто не умер.

— Лучше бы я умерла. Именно так и будут думать те, кто увидит меня.

— Не говори так — никогда!

Ризард легонько встряхнул девушку. Тиффани перестала вырываться, но по‑прежнему упиралась в его грудь рукой.

— Мы не из тех, кто терпит унижения, Ризард. Отцу и так пришлось слишком много пережить, чтобы уладить шумиху в прессе после катастрофы. Учитывая, что это была все‑таки трагедия, а не скандал, его репутация несильно пострадала. Но все же мы были на виду у всех. И я не думаю, что он будет в восторге, когда наше имя снова начнут полоскать.

На лице Ризарда была написана такая ярость, что Тиффани съежилась в комочек.

— Твой отец счел катастрофу, в которой ты чуть не погибла, поводом привлечь к себе внимание?

— Он не хотел! Но в политике всегда так, мы с Крисом уже привыкли, потому и ведем себя очень осторожно — не спим с влиятельными людьми и не попадаемся в кадр папарацци, потому что не хотим, чтобы отцу потом пришлось оправдываться за наши ошибки. То, что происходит между нами, пора прекратить. Мне нужно домой.

Тиффани вновь попыталась отстраниться.

— Чтобы тебя посадили под арест? Ну уж нет. В том, что произошло, виноват лишь фотограф, а никак не мы с тобой.

— И все же — говорить‑то будут обо мне. А я не желаю… Дом — мое убежище, Ризард. А что, очень ужасные снимки?

— Не думай о них. Ты их не увидишь. Но когда они станут достоянием общественности, я не могу допустить, чтобы ты была далеко. Скажут, что я тебя отверг, а это не так. Кроме того, не думаю, что родные тебя поддержат. Нет уж, ты будешь рядом со мной.

Тиффани склонила голову.

— Они поддержат меня, — невнятно произнесла она. — А когда все закончится, они будут рядом. Они меня любят, просто у нас такая жизнь.

— Я позабочусь о том, чтобы все закончилось как можно скорее, — произнес Ризард, приподнимая ее подбородок и заглядывая в глаза. — Ты едешь в Рим со мной, Тиффани.

— Хорошо, — сдалась она.

— Вот так, хорошая девочка.

— Не обольщайся, — предупредила она, но повернула лицо, чтобы потереться о его пальцы, ласково заправившие прядь волос за ухо, и закрыла глаза.

— Скажи‑ка мне телефон отца.

— О нет, я сама поговорю с папой, — возразила Тиффани, сделав попытку выпрямиться, но руки Ризарда по‑прежнему не отпускали ее.

— Нет, это только моя вина. Я должен был защитить тебя. Твой отец, зная о наших отношениях, и так сейчас тревожится. Мне бы следовало представиться ему, не дожидаясь неприятного повода для знакомства.

— Я и правда думаю…

— Это не обсуждается, дорогая. Пока я не получу от тебя номер, мы не сдвинемся с этого места, но мне бы все‑таки хотелось не затягивать с поездкой в Рим, так что не усложняй.

— Ты невозможен.

— Его люди непременно спросят о моих планах, перестань же упрямиться. — Подначил он ее.

Со вздохом Тиффани сказала номер отца — отчасти потому, что ей не очень‑то хотелось сейчас беседовать с ним самой.

Зачем только она полезла в Интернет?! Можно было догадаться, что там понаписали, но Тиффани отчего‑то почувствовала непреодолимое желание знать — и получила что хотела. Теперь периодически в памяти всплывали фразы из статей. Например, вот эта: «Как мог он вообще целовать эту гадость?»

За этим занятием и застал ее Ризард, вышедший из душа. Ярости его не было предела.

— Зачем травить себя? Это же саморазрушение, противоречит всей твоей натуре, — прорычал он, отнимая у Тиффани свой планшет и бросая его на кровать.

После утомительного и молчаливого перелета в Рим Ризард пребывал в скверном настроении, да и ей не хотелось говорить и вообще попадаться ему на глаза. Тиффани ощущала себя обузой, от прежнего осознания собственной красоты и понимания, что она желанна, не осталось и следа. Да и как такое возможно, если она лишь позорит Ризарда? В памяти всплыли другие строки из газет: «Это все равно что спать со змеей». Девушка содрогнулась — никогда она не сумеет забыть эти едкие комментарии. «Ее мужу повезло, что он умер и не остался супругом такого убожества».

Интервью должно было состояться в номере отеля, сверкающем белизной — Тиффани едва могла смотреть на сияющие стены, не зажмуриваясь. Утомленные глаза отказывались служить. Ни она, ни Ризард не сумели уснуть, хотя и прилегли на пару часов. Тиффани чувствовала, как его рука поглаживает ее, но не было ни сил, ни желания отвечать. Казалось, душа застыла, чувства утратили былую яркость. Она отправила родителям сообщение о том, что снова может принимать звонки, если они желают поговорить, но ответа не последовало. Единственным ее другом сейчас был Ризард, но между ними словно пролегла пропасть.

Интервью началось.

Отец делал это миллион раз, и Тиффани не в новинку было слышать, как Ризард искусно огибает расставленные ловушки на пути к главному. Ему удалось в полной мере показать преданность стране, и, наверное, весь мир с уважением ловил каждое его слово о Брегновии, желании мира и планах на будущее. Что ж, он это заслужил.