Обещать – значит жениться

Оглавление

Секундой позже на пол полетел и джемпер.

– Теперь твоя очередь.

Без всякого стеснения Этта скользнула трепещущими от возбуждения ладонями под его хлопковую рубашку, коснулась обнаженной кожи, провела по великолепной груди и услышала, как Гейб резко выдохнул.

Затем он подхватил Этту на руки.

– Давай переберемся в эту великолепную кровать. К чему ей простаивать без дела?

Уложив свою ношу на постель, он посмотрел на Этту потемневшими от желания глазами, и она, протянув к нему руки, приняла его в свои объятия.

Глава 13

Открыв глаза, Этта увидела в предрассветных сумерках складки темно-золотых занавесей балдахина кровати, и в памяти тут же всплыли воспоминания об испытанных ночью удовольствиях. Но тут же сердце слабо кольнуло беспокойство: а что делать теперь? Как обычно ведут себя раскрепощенные подружки Габриэля?

Повернув голову, она невольно залюбовалась им, раскинувшимся во сне на смятых шелковых простынях, и тут же мысленно одернула себя: «Полегче! Не путай физическое влечение с настоящими чувствами».

Он открыл глаза и сексуально улыбнулся:

– Доброе утро, красотка!

– Доброе утро!

Словно почувствовав нерешительность, овладевшую Эттой, Гейб озорно добавил, растягивая слова:

– Я знаю, как сделать это прекрасное утро еще лучше.

Все ее сомнения тут же улетучились.

– М-м-м… такое предложение я с радостью приму.

И они затерялись в волшебстве страсти на несколько часов, пока на смену пробивающимся сквозь занавеси рассветным лучам не пришел яркий свет зимнего дня.

– Чем займемся сегодня? – спросил наконец Гейб. – Может, добавить еще несколько бумажек в шапку? Хотя пребывание в кровати круглые сутки имеет свои плюсы, не хотелось бы, чтобы ты уехала отсюда, так и не повидав Вену. Выбор за тобой.

Несмотря на острое искушение провести все четыре дня в постели с этим великолепным мужчиной, Этта не могла упустить возможность осмотреть город, в котором всегда мечтала побывать. Но, вот странно, ее, известного историка, почему-то не тянуло посетить какой-нибудь музей или дворец.

– Давай прокатимся на колесе обозрения.

– Отлично. Сейчас я все устрою.

Когда Этта вышла из ванной, Гейб стоял у окна, гостиной, одетый в джинсы и теплый синий свитер ручной вязки.

– Все готово. Идем!

Шагая по людным венским улицам рука об руку с Габриэлем, Этта удивлялась про себя тому, как за одни сутки все так изменилось. Теперь она узнала, что будет, если уступить искушению, сдаться своему влечению к Гейбу, и это знание даже сейчас повергало ее тело в сладкий трепет.

Словно настроенный с ней на одну волну, граф посмотрел сверху вниз и снова улыбнулся так сексуально, что щеки Этты вспыхнули румянцем, а в голове эхом из прошлого зазвучали упреки родителей в испорченности. «Нет! – подумала она. – В том, что произошло прошлой ночью, нет ничего плохого! Мне нечего стыдиться!»

В парке развлечений их встретили восторженные вскрики детей и взрослых, катающихся на «американских горках», сутолока на ярмарочной площади, ароматы булочек, шницелей и хот-догов. Гигантское колесо обозрения вырисовывалось на фоне панорамы Вены.

– Я нанял для нас частную кабинку в стиле конца девятнадцатого века и заказал завтрак с шампанским, – сказал Габриэль.

– Прекрасная идея! Спасибо! – Этта улыбнулась ему и в ту же секунду ее ослепила вспышка фотоаппарата.

Парень, сделавший снимок, поднял вверх большой палец:

– Отличный кадр, Гейб!

По лицу графа пробежала тень, но в следующее мгновение он широко улыбнулся.

– Теперь, когда ты заполучил то, что хотел, мы предпочли бы остаться наедине.

– Нет проблем, если скажешь, где вы собираетесь поужинать.

– Сделка не состоится, потому что мы и сами еще этого не знаем.

Парень ретировался, довольный удачным снимком.

– Значит, за нами по пятам будут ходить папарацци? – спросила Этта.

– Я решил, что лучше сразу дать им возможность нас сфотографировать, и тогда, если повезет, на сегодня нас оставят в покое.

– Это ты предупредил того парня, что мы собираемся в парк?

Она с трудом заставила себя говорить тем же веселым тоном, помня о том, что должна играть роль очередной подружки Гейба – именно для этого он привез ее в Вену.

– Да. Я всегда считал, что с прессой надо быть в хороших отношениях. Обычно в таких случаях они делают кадр-другой и больше не надоедают мне. Я уже настолько привык быть всегда на виду, что просто не замечаю этого. Прости, надо было сказать тебе заранее, что здесь будет репортер.

Этту так и подмывало спросить, заказал ли Габриэль специально отдельную кабинку на колесе обозрения заранее, чтобы это послужило для прессы доказательством их «романа», но она промолчала, поджав губы. Какая разница? Все равно Габриэлю виднее, что нужно делать, и ему нравится поступать по-своему.

– Да ладно, ничего страшного не случилось, – заверила она.

– Случилось, раз ты расстроилась.

– А ты не принял во внимание, что и у меня есть свои чувства? – Вместо того чтобы прозвучать легкомысленно, эта фраза вышла у Этты с оттенком горечи. – Извини, я по натуре не публичный человек, если только речь не идет о моей работе. Впрочем, быть рядом с тобой – и есть моя работа на следующие несколько дней. – Она улыбнулась. – Я собираюсь насладиться ею сполна.

– Отлично, потому что и я планирую поступить так же.

Пройдя мимо очереди желающих прокатиться на колесе обозрения, Гейб и Этта сели в дожидающуюся их дощатую кабинку, выкрашенную в красный цвет. Через шесть круглых окошек свет струился на стоящий посередине круглый элегантный столик, накрытый на двоих. На узорчатой скатерти лежали белоснежные салфетки, стояли баночки с абрикосовым джемом, масленка, тарелки с нарезанной ветчиной, вареными яйцами и круглыми булочками с хрустящей корочкой. В солнечных лучах сверкали хрустальные бокалы и столовое серебро.