Несвобода

Оглавление

— Сейчас. Еще пять минут полежу, если ты не против.

Вместо ответа он просто погладил меня по волосам, а потом коснулся губами макушки.

И что-то было в этих пяти минутах, не формулируемое словами. Что-то совсем не связанное с предыдущим удовольствием, хотя, казалось бы, было как раз его продолжением. Что-то, исключающее обмен сарказмом и желанием притворяться. Когда нет сил стесняться наготы или двусмысленности, когда вообще ни о чем подобном не думаешь. Бесконечного умиротворения, в котором нет места ни анализу, ни сомнениям. Пять минут намного большего погружения друг в друга, чем секс. И, поняв это, я резко подняла голову и слезла с его колен.

— Выход через час, Вадим Андреевич! Не опаздывайте!

Глава 17

Я уже собралась и подкрасилась, когда раздался телефонный звонок. Конечно, я сразу метнулась к сотовому, готовая выполнить работу, но ответила на вызов разочарованным:

— Ну, чего тебе, Кир?

— Ты почему, мать, трубку не берешь?

— Давай уже к делу.

Он замешкался. Потом затараторил — все быстрее и громче:

— Спаси. По старой дружбе спаси, Ариш! Я не специально!

Села на кровать, не почувствовав никакой заинтересованности к его проблемам:

— Что случилось?

— Да я… короче, Ариш, ты главное выслушай для начала. У тебя сердце доброе, я ж знаю! Ну… я, короче, подкатил к одной из девочек… Да даже не подкатил! Вообще не подкатывал! Просто так душевно поболтали. Я ей говорю, что красивая она и молодая… И если вдруг решит завязать с этим бизнесом, то я всегда готов… ну, дружескую компанию составить. Предложил… выбраться куда-нибудь, кофе там выпить… В моей комнате, например. Никакого подката, Ариш!

— Допустим. И при чем тут я?

— До меня только потом дошло, что девочки о подобном обязаны сообщать. Пока она не сдала, но если сдаст… Тут правила такие дебильные: к своим девочкам не подкатывать, вообще никак. Мы типа для них мама и папа, так что никакой романтики. И если босс узнает, то мне сначала ребра переломают, а уже потом уволят!

— Ребра переломают? — по инерции переспросила я.

— В лучшем случае. Они работают только так. Чтобы правила никто не нарушал. Это только с виду Вадим Андреевич белый и пушистый, но когда до конфликтов доходит…

Вообще-то, Вадим Андреевич в последнюю очередь производил впечатление «белого и пушистого». Криминальный бизнес — криминальные меры. Неудивительно, хоть и неприятно об этом узнавать. А этот балбес непонятно каким местом думал! Хотя о чем это я? Кир же вообще никогда не думает.

— До сих пор не понимаю, при чем тут я?

— Я тут подумал, Ариш… Он все равно узнает, или сама Мирка ему доложит. Сегодня или через месяц. Так что лучше вот прямо ему признаться. Говорят, что если человек не юлит, то Вадим Андреевич намного спокойнее все воспринимает.

— Тогда признайся, — сделала я единственный вывод.

— Боюсь, — он тяжело вздохнул. — Расскажи ты, а? У вас же там шуры-муры, вот ты как-нибудь и расскажи так, чтобы он меня не захотел сразу убить.

«Шуры-муры», конечно. И ведь не поспоришь.

— Кир, я могла бы попытаться…

— Серьезно?! Ариш! Обожаю тебя, люблю тебя, соседушка моя сладенькая…

Я перебила:

— Но жду услугу за услугу.

— Правую или левую почку? — сразу напрягся он.

— Оставь свои почки до следующего своего косяка, — ответила задумчиво. — Кир, а твоя квартира теперь пустая?

Пауза немного затянулась. Надеюсь, он там от осознания в обморок не грохнулся. И потом вкрадчивое:

— Ариш… да если я тебя в квартире поселю, то он меня тем более уроет… — и обрадованно добавил: — И сеструха моя там живет! Двоюродная! Как я хату освободил, сеструха стразу уговорила разрешить там пожить — все лучше, чем с родителями.

— Тогда еще лучше! — беспощадно добивала я. — Пусть мне комнату сестра твоя сдаст, а ты вроде как и не при чем.

— Ну да… Мозг у большого начальства не больше горошины, он прямо и не сообразит, что я поучаствовал…

— Ему к тому времени будет плевать. В общем, ты, главное, сестру уговори — чтобы меня не выгоняла, когда понадобится. Я ненадолго. Просто подстраховываюсь, чтобы на улице не остаться.

— Точно ему будет плевать?

— А какой у тебя выбор, сладенький соседушка? Я ж теперь твою историю так повернуть могу, что ты сломанными ребрами не отделаешься. Думаю, что вполне могу помогать тем, кто рискует помогать мне. И наоборот.

— Во… Ты когда такой стервой успела стать?

Я пожала плечами, как если бы он мог это видеть. Переспросила мягко:

— По рукам?

— Да по рукам, конечно… Позвоню сестре. Если ненадолго, перекантоваться, то… мой дом — твой дом, Арина-как-там-тебя-по-отчеству.

— Алексеевна, — подсказала я и отключила вызов.

Вышла из спальни в приподнято-боевом настрое, не найдя, за что бы себя упрекнуть. Реальный мир оказался сложным местом, где все используют всех. А кто не умеет — того используют, пока он не закончится. Я не собиралась заканчиваться, потому пора было отращивать зубы.

— Вадим Андреевич, давно ждете? — я улыбнулась очень искренне. Ну, а что? Мне нравилось на него смотреть — с чего вдруг я должна это скрывать?

Но он как-то странно улыбнулся и подставил локоть. А потом и дверцу машины передо мной открыл. Наверное, тоже проникся нашими дикими, но отношениями. Но когда выехал из двора и свернул на трассу, испортил всю атмосферу:

— Я хотел бы, чтобы ты начала принимать противозачаточные. И тогда забудем о презервативах.

Поморщилась и отвернулась к окну, прежде чем ответить: