Всё для нее

Оглавление

— Оставь этот тупой розовый плед. Что дальше? Вазы с искусственными цветами и подушки на диван? — говорит Пейдж на этот раз с улыбкой.

— Нет, никаких цветов. Это безвкусно. — Я разворачиваюсь и поднимаю очередную коробку, которую нам надо распаковать. Мы живем здесь уже пару дней, но все это время я лишь читаю о финансовых и инвестиционных отчетах Osbourne Corp. — А вот подушечки не помешали бы, может, еще картины на стены, — предлагаю я, вызывая ее смех. Мне хочется, чтобы тут было как дома. У меня начинается новое приключение, и это первый шаг.

Мы с Пейдж вместе с первого курса Йеля. Практически не разлучались после занятий. Как ни странно, мы подходим друг другу, хотя такие разные. Думаю, поэтому мы ладим. Мы уравновешиваем друг друга. Она громкая, резкая и, кажется, на два шага впереди остальных. Хрупкая, но как-то я видела, как она повалила девяностокилограммового громилу, когда тот распустил со мной руки в баре.

Большую часть времени она старшая сестра. Самый близкий мне человек во всем мире и единственная, кого я считаю семьей.

— Делай что хочешь, Мэл. Только стены розовым не крась. — Она дергает за цепочку аварийной остановки и спрыгивает с дорожки. — Пожалуйста.

— Я бы не стала, — возражаю я, пока она берет бутылку воды из холодильника на кухне. В квартире в основном открытое пространство. Гостиная перетекает в столовую, а затем в кухню, дальше по единственному коридору две спальни, в каждой из которых имеется своя ванная комната.

Я о таком и мечтать не могла, и только благодаря Пейдж стою здесь. Это ее квартира. Она купила ее, когда я получила стажировку в Osbourne Corporation, и настояла на переезде.

Я не собиралась упускать возможность, понимая, что сама в Нью-Йорке не выживу. У меня не было сбережений, и, если честно, я была до чертиков напугана. Пока я ни в чем в своей жизни не проигрывала и не собиралась начинать. Я не самоуверенная, просто полна решимости. Osbourne Corp — это не шутка. В год они предлагают три стажировки, и одна досталась мне. У меня, возможно, есть преимущество, поскольку я также получила одну из их лучших стипендий, и они уже знали о моей работе. Стипендия оплатила колледж, покрыв проживание, питание, книги — все, что можно. Выпустилась я одной из лучших на потоке, и первой в своей специальности. Osbourne Corp дали мне образование, и стажировка позволит мне показать, кем я стала благодаря им.

Мне хотелось показать себя, но мысль о том, чтобы добиться успеха в Нью-Йорке, пугала меня до смерти. К счастью, рядом оказалась Пейдж, которая предложила жилье и помогла мне начать новую главу в жизни.

Сначала меня расстроило отсутствие других предложений после выпускного, но рынок труда жесток. Пожалуй, меня удивило, что я получила стипендию от Osbourne Corp, а затем и их стажировку, но больше никаких предложений.

— Судя по твоему лицу, ты там призадумалась не на шутку, — замечает Пейдж, отпивая из бутылки и ставя ее на стол.

— Я просто немного нервничаю насчет понедельника.

— Ты сейчас серьезно? — Пейдж подходит ко мне и забирает коробку из рук, возвращая ее на пол. Я знаю, что будет дальше, и улыбаюсь. Иногда она так делает. — Кто надрывал задницу в школе и попал в Йель?

— Я.

— Кто был среди лучших выпускников?

— Я.

— Кто поправил этого наглого козла, профессора Ситтена, когда тот пытался сказать, что твой ответ неверен, и разъяснил ему все так, будто он во втором классе, и заставил плакать?

— Не плакал он.

— Ох, внутри он рыдал. Поверь. Я знаю, какое лицо делает мужчина, когда плачет внутри.

Я лишь смеюсь, потому что это правда.

— Кто? — настаивает Пейдж.

— Я.

— И кто получил одну из лучших стажировок в стране?

— Я

— Вот именно, черт возьми, — ты. Да ты потрясешь их бухгалтерский отдел. Завладеешь цифрами, или что ты там с ними делаешь, — говорит она, словно толковать числа — это то же самое, что читать инопланетный код.

— Я люблю тебя.

Я притягиваю ее в объятия. Мне известно, что я умная и могу добиться всего, чего захочу. Легко действовать, когда всю жизнь полагаешься на себя. Я сама о себе заботилась, и так было всегда, пока Пейдж не влезла в мою жизнь. Иногда мне все равно нужен пинок, и ей хватает уверенности его отвесить.

— Меня трудно не любить. — Она задирает свой веснушчатый нос, а на лице появляется самодовольное выражение.

— Только когда заставляешь меня плакать внутри, — добавляю я.

Пожав плечами, она подхватывает коробку и относит ее на кофейный столик, где срывает клейкую ленту.

— Нам стоило все это сжечь, а не брать с собой. Кажется, я до сих пор чувствую запах лапши. Клянусь, весь этаж в общаге так пах.

Она машет рукой над коробкой, будто проветривает ее.

Я подхожу и сажусь на диван, наблюдая, как она достает различные предметы. Тут, в основном, фотографии в рамках. Мне нравится фотографировать, ловить воспоминания. Пейдж ненавидела фотографироваться, но за четыре года я ее сломила, и теперь она улыбается по моей указке. На самом деле, у меня никогда особо не было поводов для радости, и не хотелось ничего запечатлеть, но все изменилось в колледже, так что, поначалу, мне, вроде как, сорвало крышу.

— Какие из них мои? — спрашивает она, разглядывая снимки.

— Ах, теперь ты хочешь фоточку? — улыбаюсь я, закатывая глаза.

Она вытаскивает одну с первого курса. Я притащила ее на футбольный матч, утверждая, что мы должны получить как можно больше студенческого опыта. В первый год я стремилась все впитать. Как бы я ни влияла на Пейдж, она на меня тоже повлияла, потому что ко второму году я уже была безразлична к жизни в колледже.