Брат мой, враг мой

Оглавление

– Ах, нахал ты этакий! – восхищенно воскликнул он. – С тех пор как мы удрали от дяди Джорджа, ты ещё не выкидывал такой штуки!

Дэви складывал исписанные листки. Он взглянул на Кена, и глаза его казались темными, как лесной пруд среди ночи, тот самый пруд, покрытый тускло поблескивающей рябью, из которого двое промокших до нитки мальчишек ощупью выкарабкивались на берег.

– Ты бы умер от страха, если б я не проверил ответ, – сказал Дэви; и, несмотря на шутливый тон, он в эту минуту как бы выполнял клятву, данную девять лет назад. – Я просто спас тебе жизнь, дурачина!

Глава третья

В страшных снах самое мучительное, самое ужасное – совершенная беспомощность.

Сначала всё полно коварной безмятежности – страшное подкрадывается незаметно. Добрый друг улыбается знакомой улыбкой, но он уже не друг, а враг; комната, которую знаешь как свои пять пальцев, неуловимо преображается, и вот уже некуда податься, потому что в ней на каждом шагу ловушки. И наконец всё захлестывает леденящий ужас, ближе и ближе надвигается чудовищная катастрофа, и нет сил ни двинуться, ни крикнуть. В такие моменты постигаешь сущность безумия и просыпаешься вовремя, ибо муки, испытываемые в кошмаре, становятся невыносимыми.

Утром в понедельник после экзамена Дэви пережил нечто похожее на страшный сон; в тот момент, когда. Кен вошел в гараж, оживленно беседуя с незнакомым толстяком, Дэви хотелось исступленно крикнуть: «Не надо!» – но он оцепенел, и крик замер в его горле.

Незадолго до этого они с Кеном, как было задумано, поехали на своем стареньком «додже» в банк. Но в десять часов утра они уже возвращались обратно, совершенно ошеломленные, и каждый про себя размышлял о постигшей их неудаче. Держа на коленях ветхий кожаный портфель, Дэви недоумевал, почему он за все эти годы, живя мечтой о нынешнем утре, ни разу не представил себе, что они могут вернуться домой с пустыми руками.

Кен давно уже заготовил список вещей, которые будут куплены в первую очередь, как только они договорятся с банком о деньгах. С тех пор из месяца в месяц заветный список изменялся и удлинялся. Кен добавлял ещё один костюм или более мощную машину, а Дэви только посмеивался. Он тоже составил список, но там не было никаких личных вещей, кроме тех, которые потребовал вписать Кен.

– Имей в виду, Дэви, я не потерплю, чтоб мой брат ходил оборванцем!

– Ладно, – говорил Дэви. – Но сначала давай купим вакуум-насос и токарный станок – нам так нужен хороший станок, Кен!..

И вот долгожданная минута уже позади, а заветные списки превратились в перечень детски-наивных желаний. Кен по-прежнему будет ходить в обтрепанных костюмах, а Дэви по-прежнему будет без лаборатории.

Подавленное молчание длилось всю дорогу. Машина подъехала к гаражу; Дэви молча вышел и отпер дверь, а Кен завел «додж» внутрь, в прохладную полутьму, насыщенную знакомыми запахами. Выйдя из машины, Кен стал развязывать галстук, избегая встречаться глазами с братом.

– Ну ладно, Дэви, – негромко сказал он. – Нечего стоять с таким видом, словно жизнь уже кончена. На той неделе вернется Брок, и мы с ним договоримся.

– Ты думаешь?

– Конечно, договоримся. Будто ты сам не знаешь! – В голосе Кена послышались резкие нотки.

– Я знаю, что не договоримся. Мы всё испортили. Слушай, – сказал Дэви.

– Раз уж было решено обратиться с предложением к самому директору банка, то какого черта выкладывать всё его четвертому заместителю только потому, что директор в отъезде? Нашу идею надо было продавать только тому человеку, который может дать деньги, – Броку. Разве вчера, на пикнике, мы вместе с Марго не решили, как нам действовать?

– Да, но…

– Решили или нет?

– Ну хорошо, решили, но как я, по-твоему, должен был поступить?

– Никак, в том-то и дело! Просто никак. Надо было сказать – хорошо, мы придём на той неделе. Но где там! И кто тебя тянул за язык, скажи на милость? Ведь чем равнодушнее становился этот Люстиг, тем усерднее ты совал ему под нос чертежи и диаграммы! Ведь он, в сущности, дал нам коленкой под зад, или, может, ты и этого не заметил?

– Ну ладно! – резко оборвал его Кен. – Значит, виноват во всем я! И как это вышло, дьявол его знает! Слушай, вы же с Марго и Вики вчера смеялись, когда я репетировал речь…

– Мы смеялись не над тобой.

– Хорошо, я тоже смеялся, хотя не так уж это было смешно. Эту проклятую речь я всё время держал наготове, и, когда мы пришли в банк, она вырвалась сама собой, независимо от того, кто там сидел.

– Почему ты прежде не позвонил и не условился о встрече?

Кен растерянно уставился на брата.

– Ах, черт! Ну, а ты-то почему об этом не подумал?

– Потому, что ты решил добывать деньги сам.

– Тогда добывай ты! Честное слово, Дэви, ты здорово умеешь критиковать, когда что-нибудь не так, а сам никогда палец о палец не ударишь!

Дэви быстро обернулся и гневно взглянул на брата, но тут же опустил глаза. Расслабив тугой узел галстука, он снял пиджак.

– Нет, Кен, – спокойно сказал он. – Это твое дело. И ты делай его сам.

– Тогда не мешай мне поступать, как я найду нужным. Не Брок, так кто-нибудь другой даст деньги.

Кен пошел в дальний угол гаража, где висел его рабочий комбинезон. Дэви следил за ним глазами.

– У тебя есть какая-нибудь идея? – жестко спросил он.

Кен обернулся, почуяв в голосе брата скрытое возмущение, потом щелкнул пальцами.

– Деньги свалятся к нам с неба! – бросил он на ходу.

Снаружи послышался гудок пришедшей на заправку машины, но Дэви не обратил на него внимания. Кен, успев переодеться, в эту минуту вернулся обратно. Гудок настойчиво вызывал кого-нибудь из них к колонке, и Кен, воспользовавшись этим, прошел через гараж молча. Дэви рассеянно переоделся и попробовал было взяться за работу, но всё валилось у него из рук. Как мог Кен там, в банке, не заметить его безмолвных сигналов? И как мог он сам, недоумевал Дэви, сидеть, точно чурбан, видеть, что Кен поступает неправильно, и не вмешаться?