Серый коршун

Оглавление

– Он... – слова давались с трудом. – Мантос мстил...

– Он ползал под подолом у этой суки! А ты не дал Ктимене ничего, кроме головы моего отца. Ей мало крови...

Вспомнился список, вытканный на священном покрывале.

– Она умна! Ты приблизил Мантоса за то, что он предал своего господина, а Ктимена уложила его в постель. Теперь Мантос будет делать все, чтобы послужить ей и своему ублюдку. Этот мальчишка, Эгеон, был нужен ей на всякий случай – если Мантос струсит. А может, через него она думала приманить Прета – ведь он тоже от тебя не в восторге...

– Это очень плохая новость, – я уже начал приходить в себя. – Какая же просто плохая?

– В Микенах на каждом углу кричат, что ты самозванец. Толпы бродят возле толоса, где похоронен Клеотер – говорят, там видели его призрак. А ведьма Гирто вопит, что тебя оставили боги, и престол должен перейти к другим потомкам Главка.

...Да, я рано успокоился, рано принялся поучать провинциальных козопасов. Адад лишил меня разума!

– Гирто... Она тоже говорит, что я самозванец?

Дейотара пожала плечами:

– Кажется, нет. Но гнев Дия на твою голову призывает достаточно громко.

– А Эриф?

Царица фыркнула:

– Заболел – не показывается ни в храме, ни на улице. Ждет... Это еще не все, ванакт. Кто-то написал Скиру, что его сын убит по твоему приказу. Он поверил.

О старом волке я не забывал, но за все эти дни мы с ним ни разу не встретились. Я еще подумал, что гостеприимный хозяин старается не пускать его на глаза гостю.

Теперь мы оба молчали. Я старался не глядеть на Дейотару, заставляя себя думать. Случилось то, чего я опасался с первого дня. Теперь остается ждать, когда моя голова украсит крепостные ворота – или бежать. Боги Аннуаки оказались все-таки милостивы к «серому коршуну». У меня есть несколько талантов, лошади и верные шардана. До моря недалеко, и первый же корабль унесет меня прочь от берегов негостеприимной родины. Я зря возвращался – боги посмеялись над бывшим царским мушкенумом, искавшим новую службу. Вновь вспомнилась байка про хабирру, ставшего наместником. Парень не растерялся, а я позволил сделать из себя «ушебти».

Хватит!

Я украдкой взглянул на Дейотару и вдруг понял – без меня ее скорее всего убьют. Если Ктимена победит, то не пожалеет серебра, чтобы прикончить дочь Ифимедея. Прикончить – а еще лучше взять живой и расплатиться за все. И расплачиваться будут не только с нею. Ктимена за эти месяцы выткала немало списков...

А что, если уехать в Тир не одному? Конечно, Дейотара – не та женщина, с которой станешь жить по доброй воле. Но ведь в конце концов я ей кое-чем обязан...

– Я виновата перед тобой, ванакт, – внезапно произнесла она.

– Ты? – поразился я.

Она кивнула:

– Я сделала то, что обычно карается смертью – воспользовалась твоей печатью...

«Всего-то?» – чуть не брякнул я, но опомнился и нахмурил брови:

– Ты? Ты посмела? Посмела?!

Кажется, получилось весьма внушительно!

– Погоди, Клеотер, – быстро заговорила он. – Печатью ванакта не смеет распоряжаться никто, отец говорил мне об этом много раз. Но у меня не было времени...

Интересно, зачем ей печать? Отправить письмо в Хаттусили с просьбой об убежище?

– Я приказала всем шардана уйти из Микен и занять акрополь Коринфа. Их пятьдесят человек, без тебя они не удержат дворец. А Коринф рядом, мы сможем там отсидеться – а затем ударить.

Я задумался, затем кивнул – в ее словах был резон. Армия подчиняется Мантосу, ему несложно захватить Микасу. Но Коринф останется у меня.

– Я послала письмо в Дельфы жрицам оракула с просьбой дать совет. От твоего имени.

– Вот это ты зря! – искренне огорчился я. – Три безумные старые девы – что они могут посоветовать? Если они только узнают, кто я такой...

– Уже знают. Ктимена послала к ним спросить – кто должен править в Микенах, и кто тот, кого называют Клеотером? Эти старые девы, ванакт, не так глупы. Их устами вещает Гея...

– Она тебе навещает, – пообещал я, понимая – спорить с царицей бесполезно.

– Оракул признал тебя, помнишь? И благословил наш брак.

– Ну, в этом он явно ошибся! Помоги Адад, чтобы Гея ошиблась и теперь!

В тот же момент я получил по скуле – причем достаточно сильно. Дейотара, поморщившись, потерла ушибленные костяшки пальцев.

– Это за твои слова, Клеотер.

– Что с тобой, женушка? – поразился я. – С каких это пор тебе стали дороги супружеские обязанности?

– Дурак! – отрезала она. – Если бы я искала самозванца, то постаралась бы найти получше тебя. Почему я не мужчина?!

– Боги несправедливы, царица, ты тут права. Ванакт Дейотар стал бы грозой всего мира. Ладно, ванактисса, может, я расскажу тебе о беседе с несколькими богоравными любителями сальных девиц?

Она выслушала меня молча, подумала и кивнула:

– О войне с Вилюсой говорят давно. Отец был не против, но считал, что мы еще не готовы. Золото Вилюсы решит многие проблемы, к тому же вождь похода станет царем царей...

– Если победим, – уточнил я. – На подготовку уйдут годы, а Хаттусили еще может постоять за себя.

– Шардана, – кивнула она.

– Да, шардана. С ними я бы рискнул... А пока, царица, подумаем о ближайшем будущем. В Микасу, как я понимаю, можно не спешить.

Дейотара покачала головой:

– Ктимена натравит на тебя толпу, а Мантос наведет порядок и провозгласит ванактом своего сына. Поедем в Коринф и будем собирать силы. Тебе надо поговорить с Итараем и, конечно, с Гарпом.

– Завтра охота, – напомнил я, – богоравные будут гоняться за каким-то несчастным вепрем.

– Да. Постарайся поговорить, с кем нужно. Но будь осторожен, мой глупый супруг. Этим вепрем можешь стать ты... И не вздумай гоняться за лесными нимфами – те, кто имеют с ними дело, превращаются в бревна!