Дети против волшебников

Оглавление

— Аспирант Гаафс, — пролаяла Карлотта ван Холь. — Я оставляю Вас с мелочью. Детки, мы прощаемся до весны.

Развернулась и, ритмично дёргая бёдрами, убежала вглубь зала. Первокурсники тайком перевели дыхание и начали переглядываться. «Между тем, рано расслабляться, — подумал Ваня Царицын, приглядываясь с долговязому аспиранту с блестящей залысиной. — Дяденька-то тоже, похоже, сильно отмороженный».

— Меня зовут Ка-арлис, — без тени улыбки сказал аспирант, приближаясь и на ходу продолжая разминать пальцы.

— Первое боевое заклина-ание, которое мы разучим — это волшебное слово, дающее силу в схва-атке, — произнёс он, немного потягивая гласные, точно кота за хвост. — Одна-ако сначала вам нужно подготовить ваш ра-азум. Нужно подавить в себе сла-абость, жа-алость к противнику.

Аспирант порылся в кармане спортивного трико и вытащил недлинную указку. Как выяснилось, она раскладывалась на манер антенны — господин Гаафс направил её в потолок, и оттуда спустилась на троссах школьная грифельная доска. На доске было написано три девиза:

Без жалости

Без милосердия

Без пощады

— Внима-ательно прочитайте и запомните эти слова, — сказал Гаафс. Тем временем зеркальные дверцы разъехались и выкатилась на роликовых коньках монголоидная девушка в полосатом спортивном костюме. Перед собой она толкала металлическую тележку, на которой поблёскивал серый мешочек, зажатый в блистающих зажимах на изогнутом штативе.

— Мя-я-яу, — хрипло пожаловался мешочек кошачьим голосом. Судя по слабенькому тембру, котёнок висел на штативе не один час.

— Будем тренироваться на кошках? — ужаснулся Петруша, оборачивая к Царицыну лицо, скукоженное состраданием.

— Перед вами тренажёр, — кратко сказал аспирант, тыкая указкой в штатив с серым котёнком, растянутым на маленькой дыбе.

— А разве можно мучить живую природу? — вдруг подала голос костлявая девочка в бело-розовом шарфике факультета Циммерклаус. — Я слышала, что это запрещается британскими законами.

— Ваше беспокойство вполне опра-авдано, девочка, — сказал Гаафс. — Однако закон разреша-ает ставить смертельные экспериме-е-енты над подопытными зверушками. У нашей академии есть статус научно-исследовательского институ-ута. Поэтому мы по закону имеем пра-а-аво резать кошечек. И не только кошечек, ха-ха.

Дети, переглядываясь, едва заметно попятились.

— Кстати, девочка, в нашей академии не принято прекословить преподавателям, — с медленной улыбкой сообщил аспирант Гаафс, в упор глядя на костлявую бедняжку из Циммерклауса. И как бы невзначай поинтересовался, доставая записную книжечку:

— Как Ваша фамилия?

— Честерфильд… — испуганно ответила девочка. — Клара Честерфильд.

— Постойте, Вы случа-айно, не родственница сигаретного короля? — заинтересовался господин Гаафс. — Нет? Очень жаль.

И он аккуратно записал имя и фамилию Клары Честерфильд в свой тощий блокнотец. Затем, потирая руки, обвёл притихшую шеренгу взглядом.

— Итак, кто хочет участвовать в нашем небольшом экспе-риме-енте? Цена услуги — пять баллов на счёт факультета, — добавил Гаафс, многозначительно играя бровями.

Мальчик с гладкими чёрными волосами шагнул вперёд. Ваня поморщился: тот самый япончик в круглых очках, как у Гарри.

— Меня зовуся Секо Мутагочи, факультета Розенблатт, — кратким рывком поклонился японский мальчик. — Мозьно пробовать?

— Возьмите секатор и отрежьте ко-отику хво-остик, — с мягкой улыбкой предложил аспирант Гаафс.

Петруша как-то шумно задышал — Ванечка быстро положил ему руку на плечо:

— Спокойно, Гром. Не громыхай.

Секо Мутагочи решительно схватил секатор… Тут даже Ваня не выдержал и зажмурился… Признаться, ему подумалось, что отстреливать доберманам головы как-то легче, чем отсекать хвост привязанному котёнку.

Мутагочи преспокойно щёлкнул лезвиями. Кто-то из девочек вскрикнул и захныкал. Хвостик упал вниз с деревянным звуком, из обрубка толчками захлестала чёрная кровь. Кошка зашлась в хрипе, раздирая когтями пластиковую подставку штатива.

— Молодец, мальчик Секо, — чернокудрый аспирант, потирая запястья, подступил к кошке и, покосившись на результаты лабораторной работы, провозгласил: — Получаешь пять баллов на счёт твоего факультета.

Розенблаттцы, вмиг позабыв про котика, радостно взревели, замахали красно-белыми шарфами. Секо оскалился, боевито хекнул, сделал пружинистый поклон — и отправился на своё место в шеренге первокурсников.

— Теперь сле-едующее упражнение, — бесстрастно сказал аспирант Гаафс. Снова порылся в своём любимом кармане, извлёк маникюрные ножницы, поймал лезвиями холодный лучик софита, несколько раз звонко почикал бликующей сталькой в воздухе.

— Теперь мы аккуратно втыка-а-а-аем эти ножницы кошке в живо-от. И начина-а-аем потихоньку разрезать ей шку-у-рку, — с бледной полуулыбкой пояснил аспирант Гаафс. — Нужно, чтобы вы-ы-ыпали кишочки. Кто-нибудь хочет попробовать?

Секо снова приготовился действовать, но тут с места в карьер сорвался кто-то крупный, ушастый, с побагровелым загривком. Ваня вздрогнул: Громыч, куда тебя понесло?! Назад…

— Можно я, — дёргающимся голосом сказал Петруша.

— Громыч, сидеть! — простонал Ваня, но поздно. Петруша уже вывалил из строя — нагнув голову, пошёл на аспиранта Карлиса, точно намереваясь в натуре забодать…

— Может, не надо кошечку трогать, а? — угрожающе пропищал Тихий Гром, сжимая кулаки, похожие на чугунные ядра с батареи Раевского.

— На-а-адо, очень на-а-адо, — невозмутимо протянул аспирант Гаафс и вдруг… повернулся к Петруше спиной. Что-то внезапно понадобилось аспиранту нарисовать на доске, какие-то цифры… Иван Царицын весь сжался: кадетским чутьём ощутил неладное. Петруха, он же тебя провоцирует!