Пепел победы

Оглавление

Последнюю фразу он произнес очень сухо, и Хонор вновь отвернулась к иллюминатору, чтобы собеседник не заметил, как искривился ее рот. Она не забыла тот, столь значительный по своим последствиям разговор в библиотеке, не забыла, что тогда некий Хэмиш Александер был одним из решительных противников радикальных нововведений, вроде оснащения супердредноутов подвесками. В то время как именно она присоединилась к авторам рекомендаций, способствовавших окончательному оформлению проекта «Медуза».

— А довелось ли испытать новые системы в бою, милорд? — осведомилась она, как только почувствовала, что может совладать со своим голосом.

— В ограниченном масштабе, — серьезно ответил адмирал, — и они проявили себя именно так, как вы, миледи, предсказывали. У нас их пока не так много, как хотелось бы, но при правильном использовании они потрясающе эффективны. Как и… — тут он покосился на сидевших поодаль младших офицеров, не имевших допуска к сверхсекретной информации, — как и некоторые другие описанные вами в тот вечер новинки.

— Правда? — Хонор обернулась к нему и Хэмиш кивнул.

— Именно так. Пока нам еще не выпало случая испытать эти новинки, включая и новые супердредноуты, в крупных сражениях. Мы хотим по-настоящему задействовать новые системы тогда, когда будем обладать ими в количествах, позволяющих повлиять на стратегическую ситуацию. Преждевременное их обнаружение лишь откроет противнику наши карты и даст ему возможность приспособиться и выработать контрмеры. В настоящий время мы надеемся, что разовые столкновения с новыми видами вооружений не дали аналитикам хевов материала, позволяющего составить четкое представление о том, с чем они столкнулись. По этой же причине мы переправляем корабли новых классов через туннели сети лишь в случаях крайней необходимости: весьма нежелательно, чтобы какой-нибудь «нейтрал», заметив нечто необычное, шепнул об этом в ушко Госбезопасности. Однако скоро мы будем готовы — и не позднее чем через несколько месяцев гражданку секретаря МакКвин и Комитет общественного спасения ожидает весьма неприятный сюрприз.

Хонор понимающе кивнула, не отрывая взгляда от ожидавшего ее корабля. Между ним и проектной документацией, которую она изучала, имелись некоторые различия, однако не столь уж существенные, и Хонор, видя воплощенную в сталь идею, которую яростно отстаивала в коллегии по разработке вооружения, испытала прилив чуть ли не родительской гордости.

— И вот еще что, — произнес Александер, понизив голос так, чтобы его не могли слышать даже Робардс и Лафолле. — Этот корабль, как и остальные корпуса того же класса, входящие в состав Грейсонского флота, были построены на верфи «Ворон», где вы являетесь основным акционером. Таким образом, данный супердредноут в известном смысле ваше детище. Поэтому мы и решили, что будет правильно, если вы вернетесь домой на его борту.

— Спасибо вам, милорд, — тихо сказала Хонор, встретившись с ним взглядом.

Она еще не закончила фразу, когда бот мягко качнулся, и натренированные рефлексы подсказали Хонор, что он захвачен швартовыми лучами. Корабль за иллюминаторами превратился в чудовищную гору брони и вооружения: левиафан массой в миллионы тонн был готов принять их в свое освещенное чрево.

Тяги с безупречной точностью поместили бот на опоры, и Хонор, смотревшая сквозь бронепласт на шлюпочную галерею, почувствовала, как учащенно забилось ее сердце, а к глазам подступили слезы. Вид стройных рядов грейсонцев в синих мундирах, кое-где перемежавшихся черной с золотом униформой прикомандированного персонала Королевского флота, пробудил в ней острую ностальгию. А их ликование она ощущала даже с борта бота.

Странно, но она и впрямь принадлежала двум мирам. Навсегда оставшись уроженкой Звездного Королевства, дочерью холодного, гористого Сфинкса, Хонор тем не менее сроднилась и с Грейсоном, миром, почти пугающим динамизмом своего развития и откровенной неистовостью чувств — как преданности, так и ненависти. С тех пор, когда она встретилась с грейсонцами впервые, изменилось очень многое. Теперь Хонор понимала этот народ, и это казалось естественным. Ибо по меньшей мере одно качество роднило ее с народом Грейсона: чувство ответственности. Ни она, ни эти люди не могли и помыслить о том, чтобы даже в малости поступиться своим долгом. Как ни странно, это сближало ее даже с самыми ярыми противниками реформ, символом которых она стала: они тоже до конца исполняли то, что считали своим долгом. Вот и сейчас она прекрасно понимала людей, чьи чувства обдавали ее жаркой волной, и это понимание согревало ей душу.

— После вас, миледи, — произнес граф Белой Гавани, поднимаясь и указывая на люк, над которым засветился зеленый индикатор. Хонор бросила на него вопросительный взгляд, и он улыбнулся. — Леди Харрингтон, на этом флоте ваш ранг выше моего. И в любом случае я не такой дурак, чтобы в такую минуту встрять между вами и встречающими вас грейсонцами.

Хонор залилась краской, но спустя мгновение улыбнулась и встала.

Граф помог приладить на спину переноску с Нимицем и пропустил леди Харрингтон вперед к переходному туннелю. Ощущая волну возбуждения, словно катившуюся по рукаву ей навстречу, она нырнула в невесомость. Эмоциональная буря была столь же сильна, как и на «Фарнезе», она почти не оставляла простора для мыслей, однако плыть по трубе Хонор могла и с одной рукой, ни о чем не думая. Достаточно было включить навык, за сорок лет службы развившийся до автоматизма. Но уже приближаясь к разграничительному поручню, она даже сквозь пульсирующий ритм восторга и предвкушения ощутила за спиной яркую вспышку веселья.